Драконье лето

Под сердцем кольнуло. Я почувствовала тошноту. Что-то не так… что? Кто?

– Галавер, – сказал над ухом Марек. – Приготовься.

– К чему?

Рядом просвистела струя пламени.

– Вот к этому! Думаешь, в военное время драконы часто летают над городом?

– Мы же не долетим! – закричала я. – Мы разобьемся!

Марек стиснул мои плечи.

– Они знают, что я вернусь. Помнят, что Квентин учился здесь. Подожди.

Квентин снижался, выписывая замысловатые кривые. Внизу показался город, огни замка, знакомые парк и река… как хочется туда! Чтобы завтра был всего лишь еще один день занятий, Марек улыбался и подтрунивал, Квентин сидел над записями у себя в комнате, а драконы затихли в своем вересковом убежище.

– Держись, – шепнул Марек. – Мы возвращаемся.

Когти проскрежетали по черепице. Люк был откинут, и на ровную площадку вокруг статуй высыпали люди. Я узнала Эйлин в темно-синей мантии, знакомого боевого мага, студентов, что жили на том же этаже, что и Квентин… Далена не было.

Я спрыгнула на нагретый камень. Марек приземлился следом.

– Если бы ремни натирали чешую, я бы с ума сошел, – с чувством произнес Квентин, пиная кожаную упряжь. – Эйлин, добрый вечер.

– Я подожду, пока вы оденетесь, – сухо произнесла она. – Вы добыли книгу?

– А, – Марек скрестил руки на груди, улыбаясь. – Хороший вопрос.

– Я хотел бы знать, кто устроил нам теплый прием, – Квентин выступил вперед. Шелковая мантия, теперь изрядно помятая, мела пыльную черепицу.

– Его накажут, – холодно ответила Эйлин. С чем вы пришли?

– Драконлор, – Квентин переводил взгляд с нее на Марека. – Если я не отдам его вам, к рассвету Вельера убьют.

– К рассвету убьют всех, – хмыкнул какой-то маг.

Эйлин подняла руку.

– Еще одно слово… Марек, тебе лучше сойти вниз или передвинуться кому-нибудь за спину. Лин, с кем ты – в этот раз?…

– С Квентином, – проглотив насмешку, ответила я. – Всегда. А вы?

– А я вот с магами, – серьезно ответила Эйлин. – Так сложилось. Все, церемонии окончены. Говорите.

– Плита между статуями, – Марек опустился на корточки рядом с ближайшим каменным драконом. – Книга под ней.

Эйлин подняла брови.

– Интересно… А указания на то, что это так, у вас с собой?

– Я видел, – лаконично ответил Марек.

– Подождите, – Квентин потер виски. – Что еще случится на рассвете?

Ни один из магов не открыл рта. Эйлин посмотрела на Марека. Тот пожал плечами.

– Дирижабли летят к морю, – устало бросила Эйлин. – Бой будет утром, и не говорите, что вы не догадывались.

– Мне нужна книга, – Квентин бросился к плите. – Немедленно.

Лезвие чиркнуло по камню, высекая искры. Только бы он палец себе не отхватил…

Ничего. Плита оставалась холодной и темной.

– Вы уверены, что нужна ваша кровь? – поинтересовалась Эйлин.

– А чья же?

– Самого Корлина, к примеру. Далена. Эрика Риста. Вы не думали, что замок подчиняется хозяину?

– Подозревал, – пробормотал Квентин сквозь зубы. – Нет… только не это. Лин, подойди сюда.

– Зачем? Я нужна?

– Подойди, – произнес он новым, незнакомым тоном.

Лезвие кольнуло палец так быстро, что я даже не успела испугаться. А в следующую секунду две половинки плиты ушли вниз.

В нише лежала книга.

У меня закружилась голова.

– Если ты послание, ты и ключ, – тихо объяснил Квентин, держа меня за руку. – Помнишь, я говорил тебе тогда, в парке? Только не пугайся. Не бойся. Уже все.

– Но если Корлин воспользовался моей кровью, чтобы спрятать книгу… как?! Ведь я еще не родилась!

Квентин повернулся к Эйлин.

– Мне нужна склянка или чистый кусок стекла. Немедленно.

Эйлин вытянула руку. Кто-то из магов протянул ей крошечный флакон. Квентин резко, почти грубо выхватил у нее пузырек и приложил к свежей ранке, надавив на мой палец. Туда упала капля крови, потом еще одна.

Голова кружилась, как в детстве на самодельной карусели. Драконлор, мы нашли Драконлор…

Волшебница хмурилась все сильнее.

– Откройте книгу, Квентин, – наконец сказала она.

– Подождите… пожалуйста. Еще минуту, – Квентин закрыл глаза. – Я не могу.

– Тогда, если вы позволите мне… – Марек отвесил шутовской поклон.

– Не смей, – очень тихо сказала Эйлин.

Я подняла взгляд. Пьяное забытье пропадало, таяло в бледных, напряженных лицах. О чем они думают? Я знала, что могу догадаться, если захочу, но в голове стояла глухая стена, словно в мой первый день в Галавере. В день, когда я узнала, что никогда не стану волшебницей…

В полной тишине Квентин извлек книгу из ниши. Открыл первую страницу. Между пухлой кожаной обложкой и пожелтевшими листами лежало письмо, сложенное вдвое.

Медленно, очень медленно Квентин развернул тонкий лист. Шевельнул побелевшими губами. Посмотрел на Эйлин и кивнул.

Волшебница закрыла глаза. Кажется, в ужасе.

Тем же холодным незнакомым голосом Квентин прочитал вслух:

«Квентин!

Не открывай эту книгу. Я знаю, как тебе хочется это сделать. Знаю куда лучше, чем ты думаешь, потому что я – это ты.

Этот путь не пройти одному. Но тебе придется проходить его в одиночку. Сухие красные глаза, усталость, тоска, невозможность свернуть. Ты возненавидишь эту книгу. Но…»

Его голос оборвался.

Страшно заломило виски.

– Это письмо станет реликвией, – проговорил кто-то.