Дракула

— Пожалуй. Впрочем, скорее встревожило, — ответил Артур. — С некоторых пор беды просто преследовали меня, я надеялся хоть на какую-то передышку. Но мне, конечно, интересно знать, что вы имеете в виду. Чем дольше мы с Квинси обсуждали этот вопрос, тем больше недоумевали. Я и сейчас ничего не понимаю.

— Я тоже, — вторил ему Квинси Моррис.

— Что ж, — кивнул профессор, — тогда вы оба все-таки ближе к истине, чем друг Джон, которому предстоит еще проделать долгий путь, чтобы к ней приблизиться.

Видно, Ван Хелсинг сразу, без слов, уловил, что прежние сомнения вернулись ко мне. Обращаясь к Артуру и Квинси, он очень серьезно сказал:

— Мне нужно ваше согласие на то, что я считаю необходимым сделать сегодня ночью. Знаю, что прошу многого, но, лишь узнав, что именно я намереваюсь сделать, вы поймете, сколь велика моя просьба. Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы дали мне разрешение авансом; тогда потом, если вы и будете сердиться на меня некоторое время — а я не исключаю такую возможность, — вам, по крайней мере, не в чем будет упрекнуть себя.

— Что ж, во всяком случае, это честно! — воскликнул Квинси. — Я не сомневаюсь в профессоре и, хотя не совсем понимаю, куда он клонит, готов поклясться, что он искренен, для меня этого достаточно.

— Спасибо, сэр, — прочувствованно ответил Ван Хелсинг. — Это честь для меня — иметь такого друга, как вы, ваша поддержка очень ценна.

Он протянул руку, и Квинси пожал ее.

Тут заговорил Артур:

— Видите ли, профессор Ван Хелсинг, мне не хотелось бы покупать свинью в мешке, как говорят в Шотландии, и если будет затронута моя честь джентльмена или вера христианина, то я просто не могу дать своего согласия. Оно возможно лишь при гарантии, что не пострадает ни то ни другое, хотя, ей-богу, не понимаю, к чему вы клоните.

— Принимаю ваши условия, — сказал Ван Хелсинг, — и прошу лишь об одном: прежде чем выносить приговор моим действиям, хорошо все обдумать и разобраться, противоречат ли они вашим условиям.

— Согласен! — сухо обронил Артур. — Это справедливо. А теперь, когда переговоры закончены, могу я узнать, что же все-таки мы должны делать?

— Я хочу, чтобы вы пошли со мной на кладбище в Хампстед — тайно, ни одна живая душа не должна об этом знать.

Артур, изменившись в лице, изумленно спросил:

— Туда, где похоронена Люси?

Профессор кивнул.

— Зачем?

— Чтобы войти в склеп!

Артур встал:

— Вы это серьезно, профессор, или это жестокая шутка?.. Простите, я вижу, вы действительно собираетесь это сделать. — Он снова сел, весь непреклонность и достоинство, явно задетый за живое; помолчав немного, спросил: — А в склеп зачем?

— Чтобы вскрыть гроб.

— Ну, это уж слишком! — Возмущенный, Артур вновь встал. — Я готов поддерживать все разумное, но такое… осквернение могилы той, которую…

От негодования он запнулся и не смог больше продолжать. Профессор посмотрел на него с сочувствием:

— Если бы у меня была хоть малейшая возможность уберечь вас от боли, мой бедный друг, видит Бог, я бы это сделал. Но этой ночью мы должны пройти тернистый путь, иначе потом — и, может быть, даже вечно — той, которую вы любите, придется ходить по раскаленным углям.

Артур побледнел.

— Осторожнее, сэр, осторожнее!

— Но не разумнее ли все-таки выслушать меня?! — воскликнул Ван Хелсинг. — Тогда, по крайней мере, вы будете знать, что и зачем я предлагаю.

— Это справедливо, — вставил Моррис.

Помолчав, профессор продолжал, явно с усилием:

— Мисс Люси умерла, не так ли? Так! В этом случае мы не причиним ей никакого вреда. Но если она не умерла…

— Господи! — вскрикнул Артур. — Что вы имеете в виду? Произошла ошибка? Ее похоронили живой? — Он был в таком отчаянии, которое не могла смягчить даже надежда.

— Дитя мое, никто не говорит, что она жива. Я лишь имел в виду, что она стала «живым мертвецом».

— «Живым мертвецом»! Но ее нет в живых! Что вы хотите этим сказать? Что за кошмар? Вообще — что это такое?

— Существуют тайны, о которых люди лишь догадываются, и только с течением времени завеса постепенно приоткрывается, но не сразу и не вся. Поверьте, перед нами одна из таких тайн… пока я ничего не сделал. Но надеюсь, вы позволите мне отрезать голову бедной мисс Люси?

— Ни в коем случае! — с негодованием закричал Артур. — Ни за что на свете не позволю осквернять ее тело. Профессор Ван Хелсинг, вы злоупотребляете моим терпением. За что вы так мучаете меня, что дурного я вам сделал? Что сделала вам эта бедная, добрая девушка, за что вы хотите так обесчестить ее могилу? Или, может быть, вы сошли с ума и в безумии говорите такие чудовищные вещи, или это я помешался настолько, что слушаю вас? Даже думать не смейте о таком надругательстве, я ни за что не дам своего согласия. Мой долг — защищать ее могилу, и, видит Бог, я это сделаю.

Ван Хелсинг встал и сказал очень сурово: