Древнерусские учения о пределах царской власти

Некоторые из писателей раскола, как например Лазарь, указывали Алексею Михайловичу, что он нарушил «предание святых отец и благолепоту святые церкви», но при этом оговаривались, что они не решаются «судить» царя, а лишь открывают ему «словеса Божия», по которым он сам может дать оценку своих действий. Протопоп Аввакум, напротив, открыто обвинял царя в отступничестве от веры. «Палея еси велико, – писал он ему, – а не востал, искривлением Никона богоотметника и еретика, а не исправлением; умер еси по души его учением, а не воскрес». Третьи, признавая отступничество царя, старались снять с него ответственность за это. Так, Фед. Иванов в послании к сыну своему Максиму попустительство царя Никоновым исправлениям объяснял тем, что он дал ему на себя «запись» и, следовательно, не имел уже права ему противиться; Лазарь же прямо говорил, что «обольстили царя еретики»[966].

Несмотря на склонность раскольников оправдывать царя, были, однако, у них произведения, которые открыто называли его мучителем. Наиболее определенно и резко делает это анонимный «Щит веры». Там читаем: «Аще ты ныне, царю, мнишися правую веру обрести паче отец своих, то уже отцы твои, благовернии цари и князи, злочестиви быша и православные веры отступиша; ащели они, государи наши, православнии быша и правую верудержаша, и в том благочестии и души своя в руце Христу Богу предаша: то ты ныне, царю, нечестивый еретик и новый отступник православные веры и восточные соборные церкви,

и новый же в Руси царь, мучитель и гонитель святых прозовешися. И воистину есть и будет так: понеже лести веру ят паче истинны Христовы и лже с правдою не восхотел ecu рассудити праведне, но насилием своим и властию вся твориши мучителски и помогаеши отступником, а не православным». Как видим, черты мучительства усматривает автор 1) в отступничестве царя от православной веры и 2) в том, что царь действует своим насилием и властью, а не правдой, т. е. не признает никаких пределов своей власти. Мучителем мог представляться Алексей Михайлович сторонникам раскола еще и потому, что в переживаемом ими времени они видели признаки антихристова царства. Фед. Иванов написал особое сочинение «О познании антихристовой прелести», в котором доказывал, что «во едину державу нечестия все три Рима совокупившеся». По его убеждению, диавол, «пленив отступлением» Литву, «наше российское царство нечестием похити, и конечне воцарися всяким нечестием над всею вселенною, яко Август». В другом произведении («Список с епистолии великих отцев»), составленном тоже при участии Фед. Иванова, говорится о нечестивом царе как споспешнике антихриста, а протопоп Аввакум прямо называл Никона и царя Алексея Михайловича рогами антихриста[967]

. При таком отношении к царю, при взгляде на него как на гонителя святой веры, в расколе должна была неминуемо возникнуть мысль о возможности неповиновения ему. «Мы, – говорили деятели раскола, – церкви Божии и седьми вселенским собором повинуемся и святых отец предания не предадим благоверия отеческого». Поэтому составители 4-й Соловецкой челобитной и заявили открыто, что, если царь не разрешит им «в старой вере быти», ему придется действовать против них силой: «вели, государь, па пас свой меч прислать царьской, и от сего мятежного жития переселити нас в оное безмятежное житие». В знаменитой 5-й Соловецкой челобитной выражена такая же мысль: «лучше нам временною смертию умереть, нежели вечно погибнуть. Или аще, государь, огню и мукам нас те новые учители предадут или на уды рассекут, но убо изменит апостольского пореченного (и отеческого) предания не будем во веки». Что повиновение царю не может простираться на те случаи, когда затронута вера, говорит и Аввакум:

«Мы у тебя не отнимаем здесь царства тово, ниже иных возмущаем на тебя, но за веру свою стоим, боля о законе своем, преданием от святых отец»[968]

. Наконец, пассивное сопротивление царю сторонников старой веры выразилось и в вопросе о молитве за царя. Некоторые, как инок Авраамий и протопоп Аввакум, признавали молитву за царя, но был и другой взгляд. Находили, что нельзя молиться о даровании победы благоверному царю, когда на престоле находился отступник, и нельзя ему желать победы на сопротивные, когда этими сопротивными были сами защитники православной старины. И молитва за царя была отставлена – сначала в Соловецком монастыре во время его осады, а потом и в других местах[969].