Древний знак

А колдун вытащил чемодан из чума, раскрыл его, извлек несколько книг, тетрадей. Полистав некоторые из них, швырнул наземь, опять вошел в чум, но тут же появился с канистрой, облил чум керосином. И зажег колдун еще один костер. Резкий запах керосина и горящих шкур распространился в воздухе. Залаяли собаки. А люди молча, с бесстрастным видом смотрели на горящий чум, благо он стоял в стороне от стойбища.

— Пусть, пусть все это сгорит! — кричал колдун, бросая в огонь тетради и книги. — Да будет благословенным всеочищающий огонь!

Клубился черный дым, рвались к небу языки пламени, летели искры. Брат луны с трудом оторвал взгляд от этого зрелища, оглядел оценивающе жителей стойбища, которое покидал навсегда.

— Я еще подумаю, кого из вас взять на остров Бессонного чудовища для иной жизни, — угрюмо сказал он. — Там далеко не каждый из вас будет мне нужен...

Колдун швырнул в огонь опустевший чемодан. Погрузив на нарту чучело росомахи, прикрикнул на собак. Повизгивая, два пса, похожие на росомах, понесли нарту по снежной тундре.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

СТРАННЫЕ ИДОЛОПОКЛОННИКИ

Луна излучала стужу, а душа Брата оленя излучала тоску: никого у него не осталось, кроме вот этого оленя, которого он когда-то назвал Сыном всего сущего.

Сына может иметь только живое. Значит, все живое в ответе за собственного сына. И те вон люди, которые ходят с оружием за колючей проволокой, охраняя занесенные снегом дома, склады, ракеты, нацеленные в небо, они тоже в ответе за Сына. Между тем они уже не однажды выходили за пределы, огороженные колючей проволокой, и стреляли по оленям. Они могли убить и Сына. Они могли стать сыноубийцами. Эти люди в каждый миг способны запустить смертоносные ракеты. Тогда они могли бы убить не только Сына всего сущего, но и все сущее на земле... Возможно, что у них и не такие ракеты, чтобы погубить все сущее, но это все-таки ракеты — идолы смерти...

Пришельцы были похожи на каких-то странных идолопоклонников, которые поклонялись идолам, устремленным остроконечными головами в небо. Жрецы идолопоклонников произносили заклятья, которые у них назывались командами. Звучали эти заклятья резко и властно, и в голосах жрецов слышалось нечто такое, что можно было понять как злой умысел, направленный против самого неба с его трепетно мерцавшими звездами. Идолопоклонники все разом поворачивались то в одну, то в другую сторону, четко шагали нога в ногу, и, глядя на них, можно было понять, что они совершают ритуальные действия.

А маленькое северное племя покидало свою родину и переселялось на остров Бессонного чудовища, где они и шагу не могли ступить без смятенья, преследуемые суеверным страхом.

Да, Томас Берг переселил на соседний остров всех своих пастухов и пятьсот оленей. Считал себя переселенцем и Брат оленя. Однако он все еще оставался на родном острове с четырьмя пастухами и полсотней оленей. Главный чум его был перевезен, а здесь он жил в запасном. Тут же стояли запасные чумы Брата медведя и Брата совы.

Все равнины острова, на которых совсем недавно паслись тысячи оленей, теперь простреливались снарядами пришельцев. По острову с ревом мчались танки, какие-то диковинные машины; с вертолетов и самолетов падали бомбы, сотрясая взрывами скалы гор и морские льды. Единственным относительно безопасным местом оказалось небольшое пространство возле военной базы, огороженной колючей проволокой. Здесь не рвались снаряды и бомбы. Но здесь все наглее вели себя пришельцы — странные идолопоклонники, превыше всего чтившие своих идолов. Брат оленя оставался именно здесь, он пытался бороться за право жить на родной земле. Он знал: Томас Берг все еще надеялся, что ему разрешат владеть половиной острова. Не покидал Брата оленя в беде и Ялмар Берг, стараясь защитить интересы маленького северного племени. Считалось, что на острове нет базы иностранной державы, однако иностранцы здесь все-таки были в качестве военных специалистов, которые испытывали оружие в заполярных условиях. «Полигон, всего лишь полигон, а не база», — успокаивали общественность те, кто изгнал с острова его коренных жителей. Но Ялмар Берг в своих статьях спрашивал: «А какая тут разница для тех, кто изгнан?»

Брат оленя на аэросанях, принадлежавших Томасу Бергу, время от времени навещал остров Бессонного чудовища, стараясь успокоить переселенцев, тем более что колдун совсем обезумел в своем стремлении властвовать над ними. Несколько раз он преодолевал на собаках пространство между двумя островами, бродил вокруг военной базы, вызывая подозрение у часовых. Однажды его задержали, но вскоре отпустили, убедившись, что дело имеют с безумным: пусть местные жители возятся с ним сами — не помещать же его в свой госпиталь.