Древо познания

Да ведь и самим Кирни, возможно, уже управляет Дерево… Он пошел вместе с Гюнтером к дереву, так что оно могло успеть поработить и его. Вероятно, это уже не тот Кирни, который разговаривал с нами несколько минут назад.

В таком случае Кирни прямо сейчас заманивает ничего не подозревающего Бэбкока в ловушку!

Я в панике вскочил на ноги и уже было направился в лес, но тут вдруг вспомнил о Уэстерли, вернулся обратно и закинул его обмякшее тело себе на плечи. Таща проводника на себе, я направился к поляне, где росло Дерево. Я бежал, спотыкаясь и задыхаясь…

Недалеко от Дерева стоял Бэбкок с винтовкой наготове. Кирни находился позади него и явно собирался подтолкнуть маленького этнолога к тянущимся к нему алым щупальцам. Я оказался прав: перед нами был уже не Кирни. Он был одержим.

Услышав мой крик, Бэбкок развернулся и упал на колени. Кирни прыгнул на него и угодил в клубок щупалец. Но они не стали его трогать, что подтвердило мою догадку: — Дерево поработило Кирни и сейчас требовало свежую добычу.

Бэбкок раскрыл рот от изумления, вскочил и стал отступать назад, а я побежал к нему, сгибаясь под тяжестью Уэстерли. Тут наш проводник очнулся и попытался вырваться на свободу. Мы свалились на землю, и я начал подталкивать Уэстерли к извивающимся щупальцам.

— Уэйл! Ты… Оно добралось и до тебя! — закричал Бэбкок.

Я знал, о чем он думает, — что я действую по указке дерева. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжать бороться с Уэстерли.

Мы снова упали и вместе покатились к красным щупальцам-змеям.

Цепкие листья схватили нас. Пока они поднимали меня, я видел только кружащийся лес. Щупальца сжали меня, опустили меня в полый ствол Красного дерева, и затем все вокруг померкло.

Мы с Уэстерли перестали сопротивляться. Что-то покидало наш мозг, а что-то вливалось в него. Это был запредельный экстаз, недоступный человеческому телу, но такой знакомый богохульному дереву, которое росло в долине, когда-то называвшейся Эдемом…

Темный поток поглотил мое сознание, затем я оказался в бушующем океане. Я не чувствовал своего тела и плыл в невесомости… как вдруг, меня затянуло в стремительный водоворот.

Внезапно я почувствовал мучительную агонию, затем темноту рассеял беззвучный взрыв света. Я почувствовал, как меня подбросило в воздух, а потом я с глухим стуком рухнул на землю и потерял сознание.

Но уже довольно скоро очнулся от вкуса обжигающего бренди, который заливал мне в глотку Бэбкок. Я поперхнулся и через какое-то время сел.

ПОЛЯНА… значительно изменилась, но там все еще можно было разглядеть остатки Красного дерева.

Оно уже гораздо меньше походило на порождение зла: поникшие и тусклые щупальца лежали без движения, а темно-красный цвет сменился оранжевым.

Я посмотрел по сторонам. Бэбкок, Кирни… Уэстерли… Гюнтер. Археолог сидел рядом на корточках и с тревогой глядел на меня.

— Что случилось? — спросил Бэбкок. — Что бы это ни было, оно сработало. С Гюнтером и Кирни все в порядке. Но…

— Дерево мертво. — Кирни дрожал. — Ты каким-то образом убил его. Когда оно вышвырнуло тебя из ствола, я почувствовал… как давление, которое я до этого не ощущал, просто испарилось. — В его голосе по-прежнему слышалось беспокойство, и я подумал о том, что мной все еще могло управлять Дерево.

— Дерево мертво, — повторил Бэбкок. — Оно уже начинает гнить. Как, черт возьми, ты это сделал, Уэйл?

— Просто догадка. — Я глотнул еще бренди и посмотрел на Уэстерли, все еще лежащего без сознания. — Бедняга… Он сошел с ума. Может, будет лучше, если…

— Так что убило Дерево? — еще раз спросил Гюнтер. — К нему же было не подступиться!

— Не совсем так, — возразил я. — Кирни, ты дал мне ключ к разгадке. Ты сказал, что оно — высокоразвитый организм с тонкой нервной системой, питающийся мыслями своих жертв, и это сыграло мне на руку. Я заставил растение испытать страшный психический шок. Оно ведь привыкло питаться разумом животных, и поэтому без труда смогло поглотить твое сознание и сознание Гюнтера, но… Уэстерли лишился рассудка. Растения не могут сойти с ума, — не получив ни одного ответа, — продолжал я. — В чем нет ничего удивительного. В общем, тонкую душевную организацию дерева мог разрушить любой сильный толчок. Это основы психологии. Я сделал ставку на то, что разум дерева не выдержит потока безумных мыслей Уэстерли, и не прогадал. Это все равно, что швырнуть гаечный ключ в хрустальную машину или засыпать наждачный порошок в движущиеся шестерни.

— Ты пошел на огромный риск, — подытожил Бэбкок.

— Да, но это был единственный шанс, ведь мы находились в совершенно безвыходной ситуации. И мой план сработал. — Никто не нашел, что ответить.

— Во всяком случае, сейчас Дерево мертво. — Я сделал еще один глоток и поежился. — Но теперь, когда оно не представляет собой никакой опасности, можно взять его с собой. Представьте себе Древо познания за стеклом в Нью-Йоркском музее! И надпись: «Доставлено прямиком из Эдема!»