Древо возможностей

Она достала длинный кухонный нож и поднесла его к самому моему лицу со своим неизменным умильным видом.

И вонзила нож в мою плоть.

Мне было очень больно. Я знал, что этот шрам останется у меня на всю жизнь. Но я не посмел ничего сказать. Она ведь не со зла.

Шарлотта и Анаис палили из окон «Рейндж-ровера», а Мари-Наташа гнала машину, стиснув зубы.

– Быстрее. Полицейские нас догоняют.

– Целься в шины.

Послышался скрежет, потом хлопок.

– Браво!

– А вон еще!

– Черт, это западня! Они твердо решили нас зацапать!

Мари-Наташа вильнула и резко свернула направо, в переулок. Надо было оторваться от полицейских.

Через некоторое время она смогла притормозить, все как будто было спокойно. Старенький «Рейнджровер» остановился в лесу.

– Уф, чуть не попались.

Волчицы вышли из машины и, оглядевшись вокруг, открыли сумку с бриллиантами. Усевшись в кружок, они даже не стали их пересчитывать.

– Жорж теперь хранит настоящий клад!

– От трехсот до четырехсот тысяч евро, по самым скромным подсчетам. И подумать только, что мы пока не можем к ним притронуться.

– Лучше быть благоразумными, поверьте мне. А теперь, девочки, – сказала Анаис, – едем, моя мать сегодня дает бал. Расслабимся немного. Тем более что мы уже в вечерних туалетах!

– А мальчики там будут?

– Самые красивые на планете.

Анаис, о моя маленькая Анаис.

Я помню, как ты в первый раз пришла не одна и познакомила меня со своим другом. Думаю, это был твой первый любовник. Ты называла его Александр-Пьер.

Ты сказала ему: «Не ревнуй, Александр-Пьер. Это Жорж. Хоть мы и любим друг друга, ты должен знать, что он есть в моей жизни и много значит для меня. Жорж – мой наперсник. Жорж – мой лучший друг».

Он посмотрел на меня с презрением. Я не доверяю людям, у которых двойное имя, типа Жан-Мишель или Александр-Пьер. Мне кажется, что, дав им два имени, родители хотели, чтобы у них было две личности. Они не смогли определиться. Хотели, чтобы сын был надменным, победоносным, самодовольным Александром и одновременно простым Пьером. Двойные имена обычно дают двуличным людям. Вот как Мари-Наташа, с одной стороны святая, с другой – вамп. Меня-то разве зовут Жорж-Кевин?

Анаис и Александр-Пьер занимались любовью у моих ног. Я думаю, Анаис сделала это нарочно. Она дразнила меня.

Музыка Штрауса. Венский вальс.

Три девушки покружились по залу со своими кавалерами, потом собрались, розовенькие и тепленькие, у буфета, потягивая красный мартини со льдом и лимонными корочками.

– Ах, мужчины, – вздохнула Анаис.

– Да, мужчины, – кивнула Мари-Наташа.

– Еще в детском саду они были такие… предсказуемые.

Все прыснули.

– Из парней можно веревки вить.

– Вот почему я предпочитаю бриллианты. Как Мэрилин Монро. Их труднее добыть, и они никогда не разочаруют.

Девушки смеялись, и весь зал любовался ими, такими свежими, такими милыми…

Подошла мать Анаис с каким-то лысоватым толстяком.

Анаис прошептала:

– Прячьтесь, идет моя родительница.

– Ты поцелуешь своего дядю Исидора? – сказала мать Анаис.

Девушка снизошла и чмокнула его в щеку.

– Привет, дядя. Познакомьтесь, это моя мать и мой дядя Исидор, а это Мари-Наташа и Шарлотта, мои подруги. Как дела, дядюшка, ты по-прежнему журналист в научном издании «Современный искатель»? Над чем сейчас работаешь – покорение космоса, происхождение человечества, механизмы мозга или чудо-лекарство от рака?

– Ни то, ни другое, ни третье. Меня интересует общение с растениями.

– С растениями?

– Да, недавно было доказано, что растения разговаривают между собой, издавая запахи.

– Интересно. Расскажи.

– В Африке пастухи столкнулись с проблемой: козы заболевали, когда их помещали за колючую изгородь. В конце концов они поняли, что акации предупреждают друг друга, когда одну из них ест коза. Растение подавало пахучий сигнал, и все остальные акации модифицировали свой сок, делая его токсичным.

Дядя Исидор взял цветок из вазы.