Другая сестра Беннет

Джейн и Элизабет сурово отвернулись, а Китти и Лидия даже не пытались скрыть свою скуку. И только Мэри смотрела на мистера Коллинза с любопытством. Нельзя было отрицать, что он не производил особого впечатления. В нем не было ни чванства офицеров, которыми так восхищались Китти и Лидия, ни жизнерадостной теплоты мистера Бингли. И уж конечно, мистер Коллинз не обладал природной серьезностью мистера Дарси и теми властностью и уверенностью, которые внушали почтение, где бы тот ни появлялся. Глядя, как гость разговаривает с их матерью, восхищаясь убранством комнат, изяществом мебели и цветом занавесок, Мэри не могла не признать его глуповатым. Мистера Коллинза радовало все – казалось, он не понимал, где кончается признательность и начинается лесть. И все же, несмотря на всю его угодливость, попытки быть любезным часто проваливались. Он, казалось, не замечал, что миссис Беннет не нравится, когда ее диваны сравнивают с теми, которые его уважаемая покровительница, леди Кэтрин де Бер, поставила в своей второй по красоте утренней гостиной. Лучше бы он поменьше говорил и побольше думал, размышляла Мэри, но по мере того, как мистер Коллинз продолжал, она понимала: такого никогда не случится. Порицая самого себя, он находился в полном неведении о том плохом впечатлении, которое производил на окружающих. Мэри начала испытывать опасения по поводу того, как их гость поведет себя за ужином. Мистер Коллинз предложил ее отцу такую заманчивую возможность поупражняться в остроумии, что она не могла представить себе, при каких обстоятельствах мистер Беннет мог бы от нее отказаться.

– 22 –

За обедом мистер Беннет на удивление почти не разговаривал. Он позволил себе лишь едва заметную улыбку, когда мистер Коллинз, расхваливая еду с той же экстравагантностью, с какой он восхищался всеми другими отличительными признаками дома, спросил, кому именно из своих прекрасных кузин он обязан стряпней. Миссис Беннет ответила, с некоторой резкостью в голосе, что они вполне могут держать кухарку и ни одной из ее дочерей нечего делать в кухне. Пристыженный мистер Коллинз поспешил загладить свою вину и продолжал делать это еще долгое время после того, как миссис Беннет сочла себя успокоившейся. Мэри показалось, что гость потратил целых пятнадцать минут на извинения, в то время как все остальные смущенно смотрели в свои тарелки. Но, как только все было убрано и слуги удалились, она увидела, что лицо отца приняло выражение вежливого интереса, – и тот посвятил себя приятной задаче разоблачить как можно больше недостатков своего гостя, прежде чем принесут кофе. Начал мистер Беннет с того, что заметил: мистеру Коллинзу, по-видимому, очень повезло с покровительницей. Не мог бы он рассказать им еще что-нибудь о леди Кэтрин де Бер, которая, по всей видимости, так заботилась о его комфорте и благополучии?

Лучшего предмета для разговора было не придумать. Мистер Коллинз оказался красноречив в похвалах, превознося любезность и снисходительность своей покровительницы; ее одобрение его проповедей; ее великодушие, которое она проявляла, приглашая его на обеды; ее необычайную учтивость в том, что иногда в субботу вечером она просит его составить ей партию в кадриль, когда другой джентльмен разочаровывает ее. Для леди ее уровня подобное поведение было столь же исключительным, сколь и приятным. Она даже сочла нужным побывать в его скромном пасторском доме и одобрила все изменения, которые он в него внес, хотя и была достаточно вежлива, чтобы сообщить ему, что в шкафах на верхних этажах требовалось больше полок.

По мере того как мистер Коллинз неуклюже продолжал свой рассказ, жалость, которую Мэри начала испытывать к нему, росла. Она понимала, что сестры уже поставили на нем крест. Мэри не могла бы сказать, что сама находила кузена достойным восхищения, но она знала, каково это – слышать, как твои слова встречают с недоумением, презрением или безразличием. Ее симпатия к нему возрастала, даже когда он, казалось, решительно ухудшал свое положение.

– Леди Кэтрин кажется гораздо приятнее многих знатных дам, – заметила миссис Беннет. – Правильно ли я понимаю, сэр, что она вдова и у нее есть дочь?

Мистер Коллинз признал, что это правда.

– Какая она, эта молодая леди? Ее считают очень красивой?

К несчастью, отвечал мистер Коллинз, мисс де Бер не обладала крепким здоровьем, которое обычно считается необходимым для красоты, но, как он часто уверял леди Кэтрин, ее внешность отличалась утонченностью, свойственной молодой женщине знатного происхождения.

– Представлена ли она ко двору, сэр?

– К сожалению, слабое здоровье не позволяет ей находиться в городе, – объяснил мистер Коллинз. – Как я уже говорил леди Кэтрин, это несчастье лишило британский двор ярчайшего украшения.

Он огляделся, довольный собой так же, как и своей ремаркой.

– Я всегда рад выразить маленькие деликатные комплименты, которые так приятны дамам.

Мэри на мгновение закрыла глаза. Теперь его судьба решена. Она увидела, как отец выпрямился на стуле.