Другие ноты

О чем они говорят там, в лодке, эти двое, о чем думают, пока Веточка включает газ, тщательно вытирает заварочный чайник с золотистым листиком на боку, пока квадрат комнаты разрезают напополам свет и тень – экватор проходит в центре круглого стола, за которым сидит мама, и у нее не сходится, пока Веточка достает заварку из загадочно пахнущего отделения буфета, насыпает ее ложечкой в чайничек, две ложки, не одну, – кричит мама, – потому что это не чай, конечно, ерунда, а не чай, какая-то пыль краснодарских дорог. Веточка выключает чайник и ждет, подходит к окну и ждет, пока кипяток станет не таким крутым, нельзя заливать заварку крутым кипятком, даже если это ерунда, а не чай, на скамейке перед домом сидит девушка, она всего на несколько лет старше Веточки, и поглаживает большой, несоразмерный с ее хрупкой фигурой живот. Веточка с удивлением понимает, что не знает, как ее зовут, что никто не называет девушку по имени, все говорят только про подол, в котором она принесла, то есть скоро принесет. Девушка кажется Веточке очень красивой, она ей нравится, и соседской кошке тоже, та подходит к девушке, склонив голову, как плюшевый бычок, и трется об узкие щиколотки, девушка улыбается, принимается гладить кошку вместо живота, что-то говорит ей, но что именно, не слышно. Вязаной прихваткой Веточка берет чайник и наливает воду.

– И стоило тратить время, – сетует мама.

У мамы новая раскладка – сто четыре карты вместо пятидесяти двух. И у нее не сходится.

– Что ты загадала?

– Не скажу, иначе не сбудется, – смеется мама.

– Все равно не сбудется, раз не сходится, – равнодушно говорит Веточка. Ей не терпится вернуться к книжке.

– Самое главное, чтобы ты была здорова. И счастлива, – говорит мама.

Веточка думает, что это глупые желания. Разве такое желают? Она и так здорова и счастлива. Еще ей кажется, что мама лукавит. Она загадала не это. Что-то совсем другое. Выдала себя этим «самое главное». Свое желанное загаданное мама как будто тут же и обесценила. Пасьянс не сошелся, да и желание – чепуховое, не самое главное. Но что-то в облике мамы, даже в том, как она сидит, подсказывает, что она рассчитывала на этот расклад, как на волшебную палочку.

Сама Веточка в такое не верит, наливает две чашки чая: себе и маме. Папа где-то задерживается, он возвращается домой все позже: какие-то проблемы на заводе. Веточка думает, что чая совсем не хочется, думает, не съесть ли блинчик, или даже два, или дождаться папу и поужинать вместе? Несет чашку маме в комнату, там есть открытая коробка конфет – благодарный покупатель подарил за то, что она придержала какую-то редкую книгу. Мама говорит: включи, пожалуйста, свет, что-то слишком потемнело, экватор стерся с лица стола, электричество размазало его до пола, как мягкие часы Дали.

Веточка возвращается в кухню, выглядывает в окно: девушки и след простыл, кошки тоже. Партер свободен. Зрители заняли места в бельэтажах, на балконе и в ложах. Представление начинается. Занавес опустился. Тот, кто гасит свет на этой сцене, знает толк в спецэффектах. Вспыхнули люстры. Ударные грома звучат еще нерешительно, но светомузыка молнии уже ликует вовсю. Музыка Вивальди в исполнении Ванессы Мэй. Неистовые аплодисменты дождя. А папы не видно. Он вымокнет до нитки, ведь это «бабская привычка» – носить зонт. Пыль краснодарских дорог, несмотря на мамины нарекания, окрасила воду в темно-медный оттенок. Пока чай стынет, он смотрит на нее влюбленными глазами, думает, как завоевать ее сердце, она как будто ничего не замечает, но несомненно замечает всё, совсем стемнело, он берется за весла, им нужно вернуться в поместье как можно скорее.

18

Он позвонил и уверенно произнес: «Ты хотела меня видеть. В четыре – на вокзале…»

Она молчала, наверное, очень долго (она хотела его видеть? Ну да. Конечно. Наверное. Хотела), сказала:

– Что ты себе возомнил?

– Хорошо, где скажешь…

– Нигде.

Они встретились возле книжного магазина. И Женя ее не узнал. Он никогда не видел ее черного пальто. И ее новой прически. И ее – другой. Растерялся. Она мысленно добавила себе очков, будто это игра и она добилась победы. Впрочем, никакого триумфа, на этой победе зиждилась ее жизнь.

– Хорошо выглядишь. Ты красивая. Пойдем куда-нибудь, поедим, – предложил он. – В «Печки-Лавочки»?

Она согласилась.

– Или в «Иль Патио»?

Она согласилась.

– Тебе совсем безразлично?

У двери «Иль Патио» резко повернула назад.

– Нет, мы не пойдем туда.

– Боишься встретить знакомых в четыре часа дня? – спросил Женя.

Они нашли какой-то полуподвальный бар неподалеку, крохотный и темный, как гробница.

– Я буду виски, – с вызовом сказала она.

– В такое время? – снова удивился он.

– Самый дорогой…