Другой край мира

– Ты не представляешь, как удобно, когда не приходится искать какие-то камни или пни. Просто пару слов, и этот великан уже лежит перед тобой! – восторженно рассказывала Тили, когда они вместе заехали к Ани и Анкану. – А где Коде?

– Ушёл работать, – сказала Ани. – Ты знаешь, что он опять чешется?

– Знаю, – вздохнула Тили. – Я намажу ему руки.

– Тили, а из-за чего он так волнуется? – спросила Аяна. – Может, ему попить «лисий коготок»?

– Да. Я займусь этим. Ты не забыла, что завтра мой праздник рождения?

– Как я могу забыть, если он за три дня до моего?

Праздник Тили был весёлым. Они пели песни, а потом даже немного потанцевали, насколько позволяло пространство мастерской Вагды. Даро смеялся и подпевал, и ни разу не запнулся на сложных словах. Коде пару раз ударился обо что-то макушкой, но, в общем, праздник прошёл очень хорошо.

Ещё один день Аяна провела в учебном дворе. Арем Дэн приехал из верхней деревни, и они с арем Даром рассказывали о том, как важно, чтобы руки были чистыми как до работы, так и после. Потом Аяна вызвалась читать книжку младшим детям, которые ждали родителей, и так увлеклась, что те не хотели уходить домой, когда уже совсем стемнело, и их пришлось уводить уговорами.

Потом пришёл Алгар, и с самого утра сидел в мастерской, и женщины, которые ткали рядом с ней, беззлобно подшучивали над ним, а он делал вид, что обижается, и смеялся. Ещё зашла Лойка и с очень, очень подозрительным видом сказала, что возьмет цветные нитки, а Аяна со смехом разрешила забрать хоть все, но с одним условием: не говорить, кто ей их дал.

Накануне праздника Аяна решила приготовить побольше вкусного. Она проснулась, когда ещё не рассвело, и поставила две кадушки теста. Сола помогала лепить пирожки и смотрела на неё тревожно, но Аяна смеялась.

– Что такое, Сола?

– Ничего. Айи, моя девочка, я заварю тебе успокоительное питьё.

– Зачем? Сола, у меня всё хорошо. У меня завтра праздник!

Сола ничего не сказала, и Аяна упорхнула к себе, и вышивала, напевая себе под нос и качая ногой, до самой темноты, а потом зажгла свечи и вышивала до позднего вечера.

День праздника наконец наступил, и мама пришла к ней в комнату поздравить её.

– Солнышко, хоть ты не убегаешь, как Лойка.

Аяна рассмеялась.

– Вот будет Лойке хотя бы пятнадцать, она тоже не будет убегать. Мама, ты видела Верделла?

– Верделла? Нет. Сказать, чтобы заглянул к тебе?

– Да, пожалуйста!

Аяна спустилась в купальню и тёрла себя до красноты, а волосы вымыла до скрипа. Она сидела и сушила их в комнате, когда зашёл Верделл.

– Ничего себе, какие длинные. А я раньше и не замечал. Прямо как у моей бывшей жены. Только у неё были чёрные.

– Бывшей... Верделл, а что вы делаете, если вдруг муж и жена больше не хотят быть друг с другом?

– Ничего. Они заключили брак, и должны жить вместе. Иногда можно получить разрешение на развод, но это такая головная боль... А у вас?

– А у нас они расходятся и могут найти новые пары.

– Да-а. Кирья, у вас прямо оуран на земле.

– Оуран?

– Место, куда попадают праведники после смерти. Грешники – в лейпон, а праведники – в оуран, где нет места плохому.

– Понятно. Верделл, ты давно видел Лойку?

– Нет. Недавно. Кирья, она теперь спит в летней спальне близнецов. Она ушла из детской.

– Но там же холодно.

– Она чуть не с головой накрывается двумя одеялами. Не бойся, я слежу, чтобы она не заболела. Будет совсем не весело, если она сляжет.

– Это уж точно.

Чуть позже пришёл Алгар и принёс большую голову сыра.

– Так себе подарок, я знаю. Но я был уверен, что сыр тебе понравится. Попробуй.

Она попробовала сыр и сказала, что вкуснее ничего в жизни не ела. Алгар обрадовался и пообещал в следующую голову добавить немного трав, чтобы вкус стал ещё интереснее.

Они сидели за праздничными угощениями, Воло даже несколько раз рассмеялся, и Верделл пинал Лойку под столом, отчего она вскрикивала и щипала его, играли до самой темноты в разные игры, а потом пришли Нэни с Мииром.

– Айи, милая, – удивлённо сказала сестра. – Тебе не понравился мой подарок?

Аяна хлопнула себя по лбу. Забыла!

– Прости, Нэни! Я сейчас! – воскликнула она, убегая к себе.

Она зажгла весь свет, растеребила бечёвку, которой был перевязан плотный холст, и ахнула, развернув его.

В свертке лежал прекрасный новый наряд.

Она достала и зажгла ещё шесть свечей, и осторожно развернула ткань. На холсте лежали две рубашки, поплотнее и потоньше, и двое штанов. Она потрогала их кончиками пальцев. Те, что поплотнее, были будто сотканы из смеси седы с шерстью, но шерстью мягкой, совершенно не колючей. Аяна отложила в сторону рубашки и штаны и застыла над кафтаном.

Нэни постаралась на славу. При свете свечей кафтан выглядел великолепно. Ткань переливалась, искрилась и играла, будто гладь моря в свете лун.

Аяна в спешке сбросила с себя одежду, натянула новые штаны, затем рубаху, и посмотрела в зеркало. Штаны были на ладонь выше лодыжки. Ничего себе! Она ещё не носила такие длинные, но ведь Нэни обещала взрослый наряд. Рубашка закрывала колени. Аяна с трепетом подняла кафтан и продела руки в рукава, а дальше он сам скользнул ей на плечи.