Другой край мира

– Мне нужно было сразу начать тренироваться ходить с костылями по лестнице. Я ослаб, пока сидел внизу.

– Арем Дэн сказал, что если ты упадёшь с лестницы, то, скорее всего, повредишь срастающуюся кость. Думаю, он не одобрил бы, если бы узнал, что ты поднимался наверх сегодня.

Они спустились, и Аяна через кладовую побежала к очагу за тёплым питьём. Разожгла очаг, поставила котелок на огонь и сняла с полки несколько мешочков с травами.

Вода закипала просто бесконечно, она в ожидании уселась за стол и задумалась.

– Сола! Сола! – раздался крик у ворот.

Аяна выскочила наружу. Во двор вбежал мальчишка, очень знакомый. Точно! Мальчик из двора арем Тосса!

– Солы тут нет. Она в деревне. Что случилось?

– Витару плохо!

– Как?

Невозможно... Как же так? Витар пошёл на поправку после двух недель болезни, и она дважды ходила к Мине, которая начала улыбаться и выглядела не такой уставшей. Должно быть, он просто упал или поранился.

– Он поранился? – Аяна подбежала к мальчишке и наклонилась к нему. – Что с ним?

– Он играл в детской, но вдруг посинел и стал задыхаться. Куда Сола могла пойти?

Аяна лихорадочно перебирала в памяти дворы, куда Сола собиралась ходить в ближайшее время.

– Я не знаю, где именно она сейчас. Тебя одного послали?

– Нет. Нас пятеро, один побежал к Нети.

– Тогда беги к рыбакам, быстро! Она должна была сегодня идти к Верну, его жена болеет. Они могут сказать, где Сола. Возьмёшь лошадь?

Он посмотрел на неё испуганно, помотал головой и убежал.

Она побрела к очагу и наполнила большой заварник кипятком, насыпала горстку трав и набрала большую миску тёплой каши из-под печи. Всё не помещалось в руках, но она была занята мыслями о Витаре и не подумала взять большой деревянный поднос или корзинку. Она спустилась вниз, стараясь удержать всё в руках.

– Помоги мне, Конда, – сказала она, спиной открывая дверь. – Подержи кружки.

Она подошла к кровати, и он подхватил кружки, которые она несла на одном пальце. Аяна поставила все остальное на стол и помахала рукой, разминая её.

– Надо было взять поднос.

Она дала ему ложку, разлила питьё по кружкам и села к нему с миской каши. Они сидели рядом и ели из одной миски.

– Кто-то приходил? – спросил Конда.

– Да. Мальчик из двора арем Тосса искал Солу. Там у них болеет ребёнок. Уже больше трёх недель. Он пошёл на поправку, но сегодня вдруг начал задыхаться.

– Сколько ему лет?

– Четыре. Его сестра старше на год. Она болела один день.

– Это плохо. Сколько он болел?

– Жар начал проходить на четырнадцатый день.

Конда молчал. Аяна вдруг вспомнила кое-что.

– Конда, ты говорил, что от этой болезни умирают дети, рождённые до срока или ослабленные голодом. Что это значит?

– Что именно?

– Что значит «Ребёнок, ослабленный голодом»?

Он повернул к ней голову.

– Мне не нравится, как ты на меня сейчас посмотрел, – с подозрением сказала Аяна. – Обычно после этого ты говоришь что-то противоречащее здравому смыслу и говоришь, что у вас это в порядке вещей. Скажи мне, что я ошибаюсь.

– Нет. Я бы рад сказать, что да, но нет.

– Так что это значит?

– Это значит, что ребёнок долгое время плохо питался. И ослаб от голода.

– Он заблудился в лесу? Или был голод после неурожая?

– Нет. Если его недостаточно кормили дома.

Она замолчала, не понимая.

– Если его недостаточно кормили дома, почему другие люди не покормили его?

– У нас никто ничего не даёт просто так. Всё стоит денег. Это...

– Я уже примерно знаю, что это. Не всё поняла, но знаю. Погоди, но как можно не дать еду ребёнку?

Конда развёл руками.

– Иногда дети побираются на улице, но за это могут посадить в тюрьму.

– За то, что они просят еду?

– За то, что они побираются. Бывает по-разному. Люди иногда берут никому не нужных детей и сажают их на улице с протянутой рукой, чтобы жалостливые прохожие кидали им мелочь. Потом они забирают мелочь, собранную ребёнком, и живут на эти деньги.

– И кормят ребёнка?

– Да. Но не очень хорошо. Если он будет выглядеть сытым, он не вызовет жалости и не соберёт денег. У нас, конечно, наказывают за это, но это лёгкий заработок, и находятся люди...

Он сидел и жевал кашу, но заметил, что Аяна молчит. Он резко обернулся к ней и увидел, что она беззвучно рыдает.

Он быстро поставил миску на пол и обнял Аяну.

– Аяна... Аяна! – он гладил её лицо, заправляя волосы за уши. – Что же это такое...

Он прижал её к себе крепко и сидел, пока она плакала.

– Как вы живёте в этом своём мире, – прошептала она сквозь слёзы. – Как?

Он посмотрел на неё и честно со вздохом ответил:

– Понятия не имею.

Воло сменил её на следующий день, сказав, что в ближайшие три дня сам будет с Кондой. Аяна зашла к маме, но та была занята какими-то своими делами.

– Солнышко, займи станок в мастерской. Мы начинаем ткать. Основа на большом мотовиле, возьми с него. Новая пряжа в корзинах на столе, – сказала она, поцеловала Аяну и ушла.

Аяна со вздохом поднялась в мастерскую и заняла станок у окна, выходившего во двор. Подготовка заняла много времени, потому что всё валилось из рук. Аяна несколько раз уронила гребень, почти перепутала все нити и даже один раз вполголоса сказала бранное слово.