Дружба с привилегиями

Я повернулась. Его гнев еще не совсем прошел, продолжал бурлить где-то внутри. Этот гнев был вызван тем, что сказала я, но теперь к нему примешивалось беспокойство. В иной ситуации я бы запаниковала, наткнувшись на такой взгляд, но сейчас мне было не до того. Не сегодня.

Я вдруг почувствовала себя опустошенной.

И выругалась, вспомнив про соседей.

Я – Майлзу: Поехала домой. Извини, что кидаю.

Я – Зоуи: Извини за облом! Я домой. Надеюсь, вы хорошо оттянетесь.

Зоуи: Привет! Да. Но ты как, в порядке? Знаю, ты избегаешь личных тем, но все-таки спрашиваю. Не могу иначе. Друзья – это святое.

Минуту я смотрела на ее сообщение. Друзья.

Блин!

Когда мы успели?

Я – Зоуи: Я норм. Все хорошо. Клянусь.

Я – Скайлар: С днем рождения! Желаю оттянуться по полной программе!

Зоуи: Ладно. Если что, мы тут.

Я выделила и заблокировала неизвестный номер с сообщениями. В очередной раз. Как делала это со всеми прежними.

– Все еще злишься? – спросила я Круза.

– Да, черт возьми!

– Поднимешься?

Он смотрел на меня в упор.

– Сама как думаешь? И к чему был этот сарказм, если тебе так нужно это прописывать?

Я засмеялась, открывая дверь. Он последовал за мной, и мы пошли наверх.

* * *

Нас хватило на один раунд, после чего он ушел. И вся неделя продолжалась по этой схеме.

Каждый вечер он приходил после ужина. И сразу после уходил.

Не было ни долгих прикосновений, ни объятий, никакой нежности – только обоюдная ярость. Каждый раз.

На занятиях и при встречах на кампусе – полный обоюдный игнор. Мы сторонились друг друга.

Так продолжалось две недели – до вечера пятницы, когда они играли на своей площадке.

И я пошла на матч.

Глава двадцать третья

Круз

– Привет, мой хороший! Предвкушаешь игру?

Я уже готовился выйти на разминку, когда позвонила мама. Тренер разрешил ответить.

– Да. Вы там?

– Да! Тити вне себя от волнения. Дон тоже с нами. Она помогала в дороге. Извини, что не приехали раньше, так мало побыли рядом. Ночь будет долгой, но оно того стоит. Тити давно мечтала побывать у тебя на матче.

– Знаю. И очень рад, что вы здесь.

Тренер прошел через раздевалку и выразительно на меня посмотрел.

– Стайлс, живо на лед!

– Это тот самый звонок, о котором я вам говорил.

Он нахмурился и, взглянув на часы, покачал головой.

– Закругляйся! Тебе нужно размяться. Остальное потом.

– Ладно. После увидимся. Больше тебя не отвлекаю. Выиграй, сынок!

В груди разлилось тепло. Мама сказала выиграть, поэтому так и будет.

– Спасибо, мама! – выдохнул я.

– Люблю тебя, Круз. Увидимся после матча.

И я отправился на лед.

* * *

– Главное – держите линию. Играйте с умом. Жестко. И еще: в первом ряду сектора С сидит славная девчушка в инвалидной коляске. С мамой и соцработником. Сделайте круг, постучите по стеклу клюшками, поприветствуйте малышку. А после ВЫИГРАЙТЕ!

В ответ – дружный рев.

Стук клюшек по полу: все встали, сомкнули перчатки, и прозвучала молитва. Нам дали установку выиграть, и мы должны были выиграть.

После этого мы вышли на лед.

И покатили по кругу. Лабровски двинулся первым, а я отъехал назад. Мне хотелось быть замыкающим.

Проезжая мимо девочки, все стучали клюшками по ограждению.

Я был последним и развернулся к ней лицом.

Она была такая крошечная, совсем не по возрасту, но вся светилась от радости и оказанного внимания. Увидев меня, она попыталась приподняться в коляске. Соцработник тотчас подскочила и поддержала ее, чуть наклонив вперед, так что теперь она смотрела прямо на меня через разделявшее нас оргстекло.

Со своими светлыми кудряшками, розовыми щечками и крохотными ручками она выглядела до невозможности серьезной. Вот она вытянула ладошку и дотронулась до ограждения. Я снял перчатку и приложил ладонь с другой стороны.

Ее глаза широко распахнулись, и рот растянулся в широчайшей улыбке.

Я посмотрел прямо на нее и произнес одними губами:

– Я люблю тебя, Тити.

В ответ она просияла.

– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, КРУЗЗИ!

Я засмеялся, глядя на сидевшую рядом маму, которая улыбалась и вытирала слезы.

Потом я надел перчатку и стукнул клюшкой по ограждению.

– Люблю тебя, мама!

Она ничего не ответила – плакала и улыбалась, но прежде, чем я отъехал, дотронулась рукой до оргстекла.

Я подъехал к сидевшим на скамье ребятам и, чувствуя любопытные взгляды, сказал:

– Девочка в коляске – моя сестра.

Тренер несколько раз моргнул. Он был не в курсе.

– Это она была в больнице?

Я кивнул.

– Как ее зовут?

– Тити.

Он кивнул и обратился к команде:

– Победим ради Тити.

– ЗА ТИТИ!

Лабровски подкатил ко мне:

– Хочешь вбрасывание?

Я посмотрел на тренера – он пожал плечами.

– Да только так! – сказал я.

* * *

Мы играли жестко. Давили, давили, давили.