Дружба с привилегиями

Соперники были достойные. Действовали агрессивно, но мы им спуску не давали. Я атаковал, и команда меня поддерживала. Лабровски был капитаном, но сегодня делился лаврами со мной.

Здесь были мама и Тити.

Игра была для них.

Мы забили. И нам забили.

Мы забили. И нам.

Так с переменным успехом продолжалось до третьего периода.

Довольно!

Тренер объявил смену, и снова вышло первое звено.

Я был с Лабровски и Кисом. Мы перемещались туда-сюда, пока наконец я не увидел проход и не ринулся вперед – обошел одного, другого, сделал ложный замах на бросок, а сам коньком подтолкнул шайбу и, обойдя вратаря справа, коротким щелчком послал ее в ворота.

Гол!

Мы вышли вперед и сейчас должны были сдерживать соперников.

Но нет.

Меня всегда учили, что лучшая защита – агрессивное нападение, поэтому, снова выйдя на лед, я тотчас вернул шайбу в зону чужих ворот. Их вратарь меня ненавидел. Заметив, что я разворачиваюсь в его сторону, он сразу приготовился. Супер. Просто супер! Так дальше и думай!

Я проделывал это всякий раз, когда играло мое звено: давил, давил жестко, пока наконец не прозвучала сирена, возвестившая об окончании матча.

Мы выиграли со счетом 4:2. Две шайбы были мои, одну забили с моей подачи.

Должно быть, команда действовала по плану, потому что после прощания с соперниками ребята сделали круг и проехали мимо меня. Каждый хлопнул меня по плечу, а потом подъехал к Тити и ударил клюшкой по ограждению. Она была вне себя от волнения и потрясала худенькими ручками. Щечки у нее раскраснелись. На глазах выступили слезы, но я знал, что это из-за игры, от переполнявших ее эмоций. Она всегда была такой! Вскоре ее сморит сон, и следующие два дня она будет совершенно без сил.

Я подъехал последним и, затормозив, снял шлем. Мама поднялась и указала сначала на скамейку запасных, а затем на Тити. Я наморщил лоб, не совсем понимая, о чем она просит, но кивнул и стал отъезжать. Но тут мама подняла Тити на руки – крошечные ножки беспомощно повисли, и мама, подогнув их, укутала одеяльцем. Тут до меня дошло, чего они хотят. Сестренка смотрела на меня широко раскрытыми немигающими глазами и ни на секунду не отводила взгляд.

Я попробовал выдавить из себя улыбку, но был вынужден отвернуться.

Господи…

Меня переполняли эмоции.

Мама несла сестренку ко мне, и когда она подошла к скамейке, передала мне сестренку с рук на руки. Потом поправила одеяльце, чтобы ножки были полностью прикрыты, и Тити ручонками обвила меня за шею.

– Давай-ка устраивайся поудобнее!

Она откинулась назад, лежа у меня на руках, как в колыбели.

Парни уже ушли в раздевалку, а тренер стоял в ожидании. Я указал на лед, и он в ответ кивнул.

Трибуны постепенно пустели, но часть зрителей еще оставалась на местах. На нас смотрели.

Тити плакала, хватала ртом воздух и в то же время отчаянно старалась улыбаться.

Я сделал круг, и она, откинув голову назад, с сияющим видом сказала:

– Еще.

Я снова сделал круг.

– Еще.

Я проехал в третий раз.

Парни вернулись на площадку и наблюдали за нами.

Ручки Тити были подняты, голова запрокинута назад, тельце выгибалось.

– Еще, Круз. Еще!

Я сделал четвертый круг. Ребята ступили на лед и начали кататься с нами.

Увидев их, Тити попыталась сесть. Ей хотелось их видеть.

Я вскинул подбородок, делая знак Лабровски:

– Одну секунду.

И поехал назад к маме. Она видела, что происходит, спустилась вниз и помогла усадить Тити прямо, после чего плотнее укутала ее ножки одеяльцем. Потом, наклонившись к сестренке, сказала:

– Это последний раз. Хватит.

– Но…

– Твой брат устал.

Тити умолкла и прижалась спиной к моему плечу.

Мы сделали еще один круг, и парни катались с нами. Тити смотрела по сторонам и махала им ручками. Кое-кто махал в ответ. Они не знали, что еще делать. В этом была вся Тити. Находясь в метре от вас, она махала так, точно вы были за пять километров, – не ответить ей было невозможно. И не улыбнуться – тоже, потому что она сияла так, точно видела этот мир в первый раз.

Сделав круг, я поехал назад.

Она обвила меня ручками за шею.

– Я люблю тебя, Круз!

Я обнял ее и поцеловал в лоб.

– Я тоже тебя люблю, Титстр!

Она хихикнула, и я передал ее с рук на руки Дон – новой помощнице, которая усадила ее в коляску и укрыла. Я помахал в последний раз, и девушка повезла коляску к вы-ходу.

Мама шла сзади, вытирая слезы.

Парни проследовали мимо, возвращаясь в раздевалку.

Тренер уходил с площадки последним. Остановившись возле меня, он кивнул маме:

– Мэм.

– Спасибо вам за сегодня, тренер!

Он чуть усмехнулся.

– У вас будет время пообщаться. – И, обращаясь ко мне, добавил: – Даю тебе выходной.

– Спасибо, тренер!

Он ушел, а мама подошла ко мне и обняла – стиснула изо всех сил и прошептала:

– Я так тебя люблю!

– Я тоже тебя люблю!

Мама со вздохом отстранилась:

– Мне нужно идти и помочь Дон.

– Тити будет полностью вымотана.

– Она будет держаться изо всех сил, но ты знаешь, как она устает… До понедельника будет никакая, но оно того стоило. Завтра нет игры?

Я помотал головой.

– С этой командой мы закончили. Теперь встретимся в следующем круге. Спасибо, что приехали!

– Спасибо вашему тренеру за теплый прием!

– Он не знал, что Тити – моя сестра.