Дружба с призраком

Вдове попытался помочь Себастьян, но и его мистер Фокс связал очень крепко. Со знанием дела, можно сказать, связал.

Мария перевела взгляд на свою мачеху и подумала о том, что, пожалуй, та права, по крайней мере, в одном: любил покойный Эдвард говорить загадками, очень любил, и потому каждую его строчку, даже каждое слово, можно толковать на сотни ладов.

Мария обвела взглядом гостиную, заставляя себя словно увидеть её заново, как в первый раз. И что она увидела? Пианино. В дальнем углу комнаты – большой, заваленный книгами обеденный стол. Диван. Рядом с ним заменявший столик сундучок, на котором они пили чай. Окно. С занавесками. Открытый проём, ведущий в коридор. Картины и маски на стенах. И большое, в полный рост, напольное зеркало.

Из-за дивана крадучись вылез Архимед, неслышно прошёл на мягких, полусогнутых лапах и исчез в коридоре.

Мария закрыла глаза и увидела картину, которую описал в своём последнем послании Эдвард. Она стоит перед зеркалом с котом на руках, а у неё за спиной отражаются миссис Фишер и Себастьян. И ярко светит предзакатное солнце в окно.

Мария медленно подошла к зеркалу, увидела в нём своё отражение, а за своей спиной сидящих на диване, связанных по рукам и ногам миссис Фишер и Себастьяна. Ещё дальше, на заднем плане, мелькал мистер Фокс, продолжая срывать со стен картины. А немного в сторонке стояла мадам Фортуна и поглаживала Гудини по его горбатому клюву. А в зеркале – отражения. Их двойники.

Так может быть, это зеркало назвал картиной в своём стихотворении Эдвард?

Мария попробовала толкнуть зеркало. Ничего не произошло.

Она постучала по стеклу – звук получился глухой и гулкий.

Мария огляделась вокруг, но того, что ей было нужно, не нашла и отправилась в прихожую. Взяла там с подставки тяжёлую вазу – греческую, кажется – и, покраснев от натуги, принесла её в гостиную. Встала перед зеркалом и с силой швырнула вазу в своё отражение.

Раздался грохот, звон, зеркало разлетелось на мелкие кусочки, осыпав осколками волосы Марии и пол у неё под ногами.

Все, кто был в гостиной, замерли.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от осколков, Мария открыла глаза и увидела перед собой чёрный прямоугольный проём в стене, из которого тянуло холодным ветерком.

Мистер Фокс бросил очередную картину, за которой искал сейф, и азартно потёр ладони.

Мадам Фортуна приподняла брови и улыбнулась.

Хлоп.

Хлоп.

Хлоп.

Медленно и равномерно хлопая в ладоши, она подошла к открывшемуся потайному проходу и сказала:

– Отличная работа, Мария. Отличная.

– Этот ход ведёт в подвал, – сказала миссис Фишер. – Мой муж пользовался им по работе, но закрыл, когда прогорело и перестало существовать его издательство.

Мадам Фортуна просунула голову в проход, затем осторожно сделала один шажок внутрь и приказала мистеру Фоксу:

– Оставайся здесь и присматривай за этими, – кивок в сторону миссис Фишер и Себастьяна. – А ты, Мария, пойдёшь со мной.

– Со мной, со мной, – повторил Гудини.

Конечно, Мария предпочла бы остаться со своими друзьями. Дело своё она сделала, шараду Эдварда разгадала, потайной ход нашла. Но она также понимала, что парадом сейчас командует её мачеха, а значит, спорить с ней бесполезно.

Мария оглянулась на пленников, и миссис Фишер кивнула ей в знак согласия.

– Иди, – поддержал вдову Себастьян. – Иди и обещай вернуться.

Мария глубоко вздохнула, просунула внутрь дыры одну свою ногу, затем вторую. Здесь её сразу же схватила за руку мадам Фортуна и жарко прошептала:

– Ты отлично справилась, Мария. Я всегда знала, что ты умная девочка. Почти как я.

Вслед за мачехой Мария шагнула в темноту. Воздух в потайном ходе был затхлым, застоявшимся, щекочущим нос. Марию переполняли противоположные чувства – огорчение и восторг. Вот уж не думала она никогда, что ей доведётся когда-нибудь найти настоящее сокровище, да ещё самой разгадать такую сложную загадку! Но с другой стороны, ей было печально оттого, что не таким ей виделся финал гонки за сокровищем, совсем не таким. Ведь это сокровище по праву должно принадлежать миссис Фишер, а не какой-то бойкой гадалке-аферистке!

Интересно, долго ли мачеха будет так цепко держать её за руку? У Марии уже вспотела ладонь и начинали неметь пальцы.

Противоречивые мысли теснились в голове Марии. С одной стороны, мадам Фортуна – независимо от того, была ли она её настоящей матерью или нет, вырастила Марию с младенчества. Так? Так.

Но при этом мадам Фортуна не была хорошим человеком, это однозначно.

Двуличная она, лживая, скользкая какая-то, и верить ей нельзя ни на грош. То связывает лучших и единственных друзей Марии, то расхваливает её на все лады, дифирамбы поёт, что называется. Другими словами, всегда делает только то, что в данный момент выгодно лично ей.

И Мария решила, что пусть мачеха забирает всё, что захочет, но из этого города в белом фургоне уезжает отсюда только вдвоём с мистером Фоксом. А она, Мария, с ними не поедет. Ни за что.

Мария замедлила шаг. Мачехе стало неудобно держать её за руку, она ослабила хватку, и Мария осторожно, по одному, освободила свои пальцы.