Дружина

Однако вёрст через шесть-семь мы опять наткнулись на едва заметный след, который чуть погодя превратился в тропинку. Значит, где-то здесь жили люди, и до их жилья было рукой подать.

Слова бабки Оприны подтвердились, когда на лесной полянке открылся вид на убогое жилище: тёмная, крытая дёрном и заросшая мхом, травой и кустами приземистая лачуга, к которой притулились две кривые пристройки и корявый жердяной забор. Осматривая со стороны ветхую хибару, я краем глаза заметил скользящую тень Ополя с камерой-амулетом.

– Не тот ли Кол с дщерью тут бытует, о коем бабка баяла? – проговорил один из молодых варягов и шагнул в сторону лачуги. Хоттабыч еле успел прихватить его за пояс:

– Не спеши, парень, совать нос в чужое логово. Пусти-ка вперёд человека поопытней, – он плечом отстранил варяга и шагнул на земляные, спускающиеся вниз приступки. Толкнув жердяную, обитую облезлой шкурой дверь, Хоттабыч открыл чёрный зев жилища:

– Эгей, есть кто живой? Отзовись, – он подождал минуту и зашёл внутрь. Тут же раздался женский визг такой силы, что многие и снаружи поморщились, воткнув пальцы в уши. А Инга в страхе прижалась к мужу. Секундой позже раздался глухой звук удара, и визг как обрезало. Отвернувшись, я зажигалкой запалил смоляной факел и бросился внутрь. Следом за мной ломанулся кто-то из варягов.

Я быстро окинул взглядом мрачное убогое жилище, отвратительный запах которого заставил собрать всю волю, чтобы сдержать рвотные позывы. Вонь буквально щипала глаза. Никакой, даже примитивной мебели не имелось, а среди валяющихся на полу десятков гниющих шкур виднелся только более-менее ровный огромный пень, стоящий в углу слева. В противоположном углу землянки по кругу лежали камни очага, частично отгороженные от остального помещения двумя медвежьими шкурами.

Посреди лачуги, потирая кулак, стоял ошеломлённый Хоттабыч. В мерцающем свете факелов я разглядел неподвижно лежащее под стеной донельзя косматое, грязное, одетое в рвань и шкуры существо женского рода, в руке которого поблёскивал длинный грубо скованный нож.

– От визга чуть не оглох, – растерянно проговорил Хоттабыч, оглядываясь, – Сразу с ножом кинулась, а я и отмахнулся то чуток. Кто ж в потёмках разберёт, что баба. Гляньте, что там с ней.

Я пощупал на шее пульс. Всё, аут. Похоже, висок проломлен ударом о брёвна стены.

– Отправилась к предкам, – я поднялся и вышел вон, не в силах терпеть невероятную вонищу. За мной выскочили и все остальные. Я часто и глубоко дышал, изредка сплёвывая тягучую слюну, поскольку не мог избавиться от ощущения пакостного привкуса во рту. Рядом с хрипом дышали варяги.

– Что делать станем? – озабоченно спросил Лунь.

– Дале пойдём, день в разгаре, неча попусту мешкать, – ответил ярл Олег.

Он уже открыл рот, чтобы отдать команду на движение, как раздался хруст и треск в густом кустарнике, из которого выбрался крупный мужик, такой же грязный и лохматый, как убитая баба. Редкостный урод. На его левом плече лежала туша кабана, а в правой руке он держал грубо сработанное копьё.

Увидев чужаков, он бросил добычу и кинулся внутрь хибары. Оттуда раздался жуткий вой и из дверного проёма с копьём наперевес вылетел лохмач и кинулся на Олега. Я замер, не успевая не только что-то сделать, но и слово сказать.

Одним слитным движением ярл оттолкнул жену за спину, шагнул вперёд, молниеносно выхватил меч, провернулся, пропуская мимо копьё, и в том же движении одним махом снёс дикарю голову. Уф-ф! Ровно одна секунда, и всё! А вовсе не прост оказался Олег, не слабак и реакция отменная. Будет из него хороший князь.

Варяги разом загалдели и окружили место схватки. Поздно, братцы, после драки руками махать, лучше славьте своего ярла. А он потихоньку утешал испуганную жену, поглаживая её по плечам, и одновременно махнул старшине варягов, отдавая команду продолжать движение.

Я уже собрался взвалить на плечи груз, когда перед глазами промелькнуло что-то увиденное внутри лачуги. Что? Что такое я заметил, но не обратил внимания, спасаясь от невыносимой вони? Стоп! Что-то лежало на пеньке. Точно!

– Постойте! – Я отложил груз и направился к землянке.

Глубоко вдохнув, я задержал дыхание и нырнул в зловонную темноту. В полумраке я разглядел на пеньке стопку каких-то дощечек, сгрёб их как охапку дров и выскочил из смрадного логова.

– Уф-ф, – выдохнул я и начал глубоко вентилировать лёгкие ароматным лесным воздухом. Не знаю, наверно этот смрад теперь меня всё время будет преследовать.

Ко мне один за другим приблизились вся троица иновременцев, потом подтянулись варяги и подошёл Олег. Я держал в руках тонкие примерно десять на двадцать сантиметров гладко выскобленные дощечки, через две дырки, соединённые наподобие книги потёртыми потрескавшимися ремешками. На серой изъеденной временем поверхности виднелись ряды вырезанных угловатых знаков похожих на руны.

– Брось, Бор, эту гадость, колдовские то знаки, – брезгливо произнёс Олег, – видать тот злодей ещё и колдуном был.