Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

– Отец Бетика ходи, домой не вернись. Брат Лузитания на вас ходи, домой не вернись. Жених Лузитания ходи, Толетум два раз ходи, домой раненый вернись – ваш большой камень его здесь совсем убивай. Друзья жених – два Лузитания ходи, домой не вернись, два Толетум ходи, домой не вернись, один здесь в поле ваш солдат убивай. Один подруга ваш стрела убивай, второй – ваш большой камень убивай, – выложила она нашему командующему свой "перечень претензий", – Здесь ваш солдат третий подруга обижай и я обижай захоти, я не дайся…

– Одного фалькатой серьёзно ранила, – заложил её центурион.

– И сама разбойница, и семейка у неё разбойничья, – констатировал Сапроний, – Налево её! Следующая!

Следующая по-турдетански не понимала ни бельмеса, и её опрашивали через переводчика на лузитанском, который на веттонский похож, да и остальные в основном такими же примерно оказались. Одна на вранье спалилась и повисла на суку вместе с уже тремя мужиками, а прочих распределили – кого направо, кого налево. С бабами-то проще – чаще всего, где мужик ейный, туда же и её. Ещё проще – по тому же самому принципу – оказалось с веттонской детворой. Рассортировав таким образом население деревни – примерно две трети справа и треть слева, военачальник приступил наконец к решению их участи:

– Вы, стоящие справа! Некоторые из вас сражались с нами. Может быть, даже ранили или убили кого-то из наших. Но это была честная война. Одни из вас защищали свою землю и своё селение, другие помогали союзникам на их земле, и за это у нас нет к вам претензий. Мы помогали нашим союзникам, вы – своим, а перед нашим народом и государством на вас вины нет. Вы свободны! Можете остаться здесь или уйти, куда пожелаете! Ведите себя впредь хорошо, и никто из вас больше от нас не пострадает.

– В этой толпе есть несколько человек, участвовавших в лузитанском набеге на Бетику, – заметил Трай, пока оправданным переводили их приговор на лузитанский, – Их вы, получается, прощаете?

– Перед НАШИМ народом и НАШЕЙ страной они ни в чём ещё провиниться не успели, – пояснил я ему, – Если они пойдут в новый набег на Бетику через НАШИ земли – это будет уже нападение на НАС, и тогда разговор с ними будет уже другим…

– А в обход ВАШИХ земель, значит – можно? – сразу же уловил суть кордубец, – Тонкая политика?

– Она самая. Пока эти земли ещё не наши – можно ходить в набеги через них, если эти набеги не на нас. Станут нашими – будет уже нельзя. И чем скорее в Риме это осознают и примут правильное решение, тем раньше РИМСКАЯ Бетика заживёт тихо и спокойно под НАШИМ прикрытием. А какую политику проводил бы ты сам на НАШЕМ месте и в НАШИХ обстоятельствах?

– Ну, тоже в интересах своего государства, конечно. Но у вас как-то слишком уж цинично получается. Вам сейчас не составило бы ни малейшего труда повесить и этих бандитов или продать их в рабство. Ну, пусть не всех, раз у вас такая политика, но хотя бы уж одного, самого неисправимого – сейчас никто из них и не пикнет.

– Сейчас – в окружении копий и мечей наших солдат – да, никто не пикнет. А позже, когда мы уйдём? Эти дикари не мыслят пока своей жизни без войн и набегов, и удачливый бандит – один из самых уважаемых и авторитетных людей в их среде. Разве можно искоренить это в одночасье? Мы ещё не настолько сильны, чтобы делать своими врагами ВСЕХ веттонов, да и зачем это нам и позже, когда мы будем сильнее? Зачем нам вообще лишние враги? Вот этим двум третям мы сейчас показали, что с нами, если нас не злить, то можно уживаться и мирно. Не все они, конечно, поймут всё правильно, но кто-то поймёт, и такие нашими врагами уже не будут.

– А вот эта треть слева?

– Сейчас увидишь…