Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

В принципе-то оснований оспаривать его мнение у меня не было – кто из нас гладиатор в конце-то концов – он или я? Я и от этих-то боёв на Форуме, ещё весьма бледных и незамысловатых по сравнению с будущей позднереспубликанской и имперской классикой, ничего особенного не ждал, но наши-то ведь расспрашивать будут! Побывать в Риме и не посмотреть гладиаторских боёв – хрен с ней, с Юлькой, которая периодически и проигнорированными в Гребипте пирамидами меня попрекает, но с гладиаторами в Риме меня и остальные наши не поймут-с. Такая же хрень и с травлями этими звериными. До звизды, что в Карфагене преступников давненько уже львами травят, то Карфаген, а это – Рим, классический законодатель мод в подобных зрелищах. И похрен то, что пока-что он далеко ещё не таков – стереотипный образ силён, и надо собственными глазами увидеть, чтоб убедиться. Вот и приходится убеждаться. Ну, с гладиаторами-то этими ранними всё-же, надо отдать им должное, нашлось на что посмотреть, да и человека вот подходящего увидел. Нет уж, придётся Тарху потерпеть и эту псовую травлю – ага, вместе со мной и исключительно из-за меня…

Сады в Риме – ну, как сады. В смысле, ещё не те роскошные парки с цветами, фонтанами, статуями и колоннадами, которые в имперский период появятся и в которых собственно сад будет просто зелёным украшением соответствующей архитектуры. Сейчас это просто сады или даже нормальные парки с мощёными аллеями, обсаженными деревьями и кустарниками – место отдыха граждан от суеты и толчеи городских улиц. Вот только отдых у гордых квиритов временами бывает весьма своеобразный…

Ошибиться с местом проведения мероприятия было невозможно – толпа туда валила преизрядная. Видимо, считала предстоящее зрелище весьма увлекательным. Хотя – не могу сказать, чтоб они так уж сильно ошибались. По крайней мере – с начальной стадией. Это в том смысле, что баба не безобразной старухой оказалась, а молодой и симпатичной. При императорах, если верить Даниэлю Манниксу, травлю зверями христиан и прочих государственных преступников тоже любили травлей молодых симпатичных девок поразнообразить – причём, те обычно бывали не в курсах о своей реальной роли и были уверены, что вот пройдутся сейчас по арене, попоют, попляшут, выпуклостями своими соблазнительными повиляют, толпу заведут – и в безопасное место слиняют, а травить зверями совсем не их будут. Ожидавший их сюрприз и их реакция на него в итоге заводили толпу похлеще их телесных достоинств. Дальнейшее было уже, конечно, сильно на любителя, но римская чернь как раз из таких любителей в основном и состояла – обезьяны вообще любят, когда кому-то, хоть в чём-то их превосходящему, приходится хреновее ихнего. Вот и тут что-то вроде этого намечалось, хотя и попроще – вряд ли от симпатичной девчонки скрывали, что её ожидало. Не тот пока ещё Рим.

– Кого-то она мне напоминает, – пробормотал Тарх, когда её вели через толпу неподалеку от нас.

– Знакомая? – поинтересовался я.

– Вряд ли – что ей здесь делать? – усомнился этруск, – Но эта похожа, очень похожа, и это мне очень не нравится…

– Пошли-ка лучше отсюда, – предложил я ему во избежание осложнений – на хрен, на хрен!

Он не был против, и скорее всего, я бы так и увёл его, если бы не глашатай, объявивший, по какому поводу даётся травля и назвавший имя осуждённой…

– Туллия?! – прорычал бывший гладиатор, и теперь уже увести его от греха подальше нечего было и думать.

– Твою знакомую звали так же?

– Так же! Это она! Не знаю, каким образом, но – она!

– Стоп! Успокойся и не психуй! Переведи-ка мне лучше на нормальный человеческий язык, о чём болтает этот надутый попугай! – это я о глашатае, который как раз и рассказывал, "каким образом" рабыня Туллия из Вольсиний – млять, этого ещё только не хватало – навлекла на свою бедовую бестолковку травлю римскими боевыми псами. Это римлянам даже сквозь гвалт и свист толпы всё понятно даже по обрывкам фраз, а я пока-что ещё не настолько силён в ихней уродской латыни.

– Я не понял, как она попала в рабство – об этом он не говорит, – сообщил этруск, – Он говорит, что Туллия оказалась неблагодарной тварью и не только грязно оскорбила, но и осмелилась поднять руку на сына своего господина…

– Надо думать, было за что?

– Об этом он тоже не говорит, но сопляк – её ровесник, и я догадываюсь…

– Ясно, – мне тоже не составило труда догадаться, что домогательства этого сопливого и выглядевшего довольно чмошно рохли не привели девчонку в восторг, и отреагировала она на его настойчивость совсем не так, как тому бы хотелось. Как раз рядом один полупьяный римский гегемон уведомлял такого же приятеля, что и он тоже впендюрить такой не отказался бы. Скорее всего, как единодушно решили оба, там был не просто отказ с пощёчиной, за которую просто высекли бы, и дала бы она после этого как шёлковая, а явно вышло что-то похлеще и куда поунизительнее для господёныша, но об этом, ясный хрен, официальная история умалчивает, а выяснить не у кого, да и некогда…