Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном

– Ну почему же, существует. Однако для нас, людей, живущих только в нашем собственном сознании, материя мертва. Величайшие философы прошлого ломали копья о вопрос, что первично – материя или сознание. Кажется, я легко разрешил этот конфликт, расплел вечный узел. Ничто не первично. Материя и сознание – это две независимые половины одного целого – мира, созданного Богом, как противоположности: лед и пламень Вселенной, если хотите.

– И все же, они как-то соединяются, взаимодействуют? В людях, в животных?

– В животных – нет. Все живые существа на Земле, кроме человека, лишены души. Это просто механизмы, управляемые своими врожденными инстинктами и рефлексами. Аристотель считал, что есть три типа души: растений, животных и человека. Я же убежден, что есть только одна душа – человеческая. Даже наши тела – это невероятно сложные, но бездушные механизмы. Бог создал их так же, как часовщики делают часы: собрал из мелких деталей один раз, завел механизм – и дальше они работают сами. Растения и животные в этом смысле мало чем отличаются от механизмов. Разумеется, пружины в них тоньше, ведь Создатель бесконечно умнее и искуснее людей. Да, телами-механизмами надо как-то управлять. Для этого, и только для этого, в нашем мозге есть небольшой отдел – шишковидная железа, где дух и материя соединяются.

– И что же следует из этого заключения?

– Из него следует, что духовное и материальное нельзя смешивать, что нужно рассматривать их строго по отдельности. Познание духовного – это сфера Господа и религии. Наука здесь неприменима.

– Странно. Вас часто обвиняют в пропаганде атеизма, а вы столь искренне говорите о Боге.

– Не просто говорю, а даже придумал собственное доказательство Бога в духе Фомы Аквинского. Вот оно. Мы осознаем то, что наши мысли – гораздо выше и сложнее, чем все те вещи, которые нас окружают. Однако, мы понимаем и то, что одни наши идеи лучше, прекраснее, гармоничнее других. Глубина и совершенство идей могут расти бесконечно. Что служит источником высоких идей, что представляет собой вершина совершенства, недостижимая для людей? Разумеется, это Бог.

– Мне кажется, это близко к четвертому из пяти доказательств Фомы – Бог как эталон, мера всего сущего.

Декарт взглянул на меня с уважением. Далеко не все даже в его эпоху были знакомы с работами великого схоласта.

– Моя формулировка точнее. Я бы добавил к ней и то, что человек несовершенен, но мы можем представить себе совершенство. Идею о совершенстве может внушить только совершенный. Значит, Бог существует. Однако вернемся к материи и сознанию. Что делает их столь принципиально различными? Их природа и структура. Материя постоянно меняет свою форму, тела рождаются и умирают, дух же вечен. Наконец, все духовное не имеет размера и неделимо. Материя, наоборот, бесконечна, заполняет все пространство вокруг, даже то пространство, что нам кажется пустым, и бесконечно делима. Не существует никаких неделимых атомов, сгустков, единиц материи.

Я кивнул. Интересный парадокс – отрицание атомов и утверждение, что материя заполняет любую пустоту, до середины XX века считалось самым слабым и единственным антинаучным местом доктрины Декарта. А потом было открыто, что атомы – не мельчайшие единицы материи: они делятся на еще меньшие части – кварки, а те в свою очередь делятся на частицы еще более мелкие, о которых нам ничего не известно. Кроме того, оказалось, что вакуум космоса наполнен таинственной темной материей, а значит, абсолютной пустоты во Вселенной и вправду не бывает.

– Материя и сознание имеют свои производные – модусы: модусы материи – это форма, движение, положение в пространстве, модус мышления – чувства, желания, ощущения. Они вторичны, но именно по ее модусам мы можем изучать материю.

Несмотря на долгий майский вечер, небо над морем начало краснеть, дело шло к закату.

– Расскажите, пожалуйста, о ваших открытиях в математике.

– Помимо переоткрытия начал философии я задался целью сделать то же самое в отношении математики. Эта наука мне нравится своей точностью. Мне импонирует, что, вопреки системе Бэкона, который славил в науках индукцию и эксперименты, в ней требуется дедукция и чистая работа ума. Как и в философии, я начал с простого.

Декарт поднял длинную палочку и на ровном участке песка начертил две перпендикулярные прямые. На концах прямых он поставил стрелки, и подписал их латинскими буквами X и Y.

– Это придуманная мною координатная плоскость. Буквы обозначают оси координат. Такими же буквами – X и Y – я в уравнениях обозначаю неизвестные. С некоторых пор это делают все ученые. Я осознал главную трудность предыдущих поколений математиков. Они рассматривали алгебру и геометрию как связанные, но разные дисциплины. Я же открыл аналитическую геометрию – иными словами, доказал, что вся геометрия – это та же алгебра. Все геометрические фигуры – тоже уравнения. Любую линию или фигуру, независимо от ее сложности, можно выразить алгебраическим уравнением или системой уравнений. И все их можно изобразить на плоскости.