Дурак космического масштаба

Я делал вид, что не замечаю его. Хотя трудно было не заметить одинокую фигуру, чернеющую на взгорке. Фигура притягивала взгляд, и я повернулся спиной, дабы не зацикливаться на ней. И вдруг – словно в спину толкнуло. Обернулся и почувствовал боль под сердцем – старый грантс смотрел прямо в меня.

«Толчок» почувствовал не я один. Лимо Вайкунен замер, так и не подняв до конца ящик с сигнализацией. Еще двое бойцов остановились, прислушиваясь: Эмор, которого я взял чуть больше месяца назад, но уже причислил к «старичкам», так как бог пилотов поставил на нем свою роспись, и Бао Фрай, что из старичков во всех смыслах, ему уже далеко за шестьдесят. Бойцы вели себя так, словно кто-то позвал, крикнул.

«Да, – подумал я. – И на окрик это тоже было похоже. На неслышный окрик».

К старому грантсу подбежали несколько пацанов постарше. Остальные мальчишки, до того наблюдавшие за нами, тоже потянулись в его сторону. Значит, «эти» услышали все. А среди моих – только трое. Забавно.

Ну и чего он хочет? Чтобы я подошел? Не дождетесь, дедушка.

Лимо был ко мне ближе всех. Я окликнул его, велел подойти к старику и вежливо спросить, чего надо.

– Господин капитан, он хочет, чтобы вы пошли с ним, – вернувшись, сказал боец без какого-либо выражения на лице. – Прямо-таки пошел? – усмехнулся я. – Куда?

– Он не сказал, господин капитан.

Губы у бойца побелели, да и сам он выглядел не лучшим образом. Что происходит-то?

Я огляделся и отметил, как обстановка быстро и ощутимо меняется.

Несколько секунд назад, когда Лимо только открыл рот, вокруг условно огороженной нами территории носились только мальчишки, теперь периметр медленно обрастал вооруженными мужчинами. Конечно, без оружия здесь вообще не ходят, но я ясно чувствовал исходящую от местных угрозу. И смысл ее был понятен: или я сейчас иду с ними, или…

Зримая угроза в считанные секунды обросла тяжелым, давящим одеялом страха.

Неужели все это проецирует один-единственный старик?

Небо темнело. Даже не небо, там, в вышине, еще читался светлый отблеск. Темнел воздух вокруг. Психологический прессинг – такая зримая штука? Я был уверен, что нам просто давят на нервы. Но темнеет-то почему?

Попытался освободиться от давления. Противопоставить ему мне было нечего, и я потек, растворяясь, сам. Пропустил страх сквозь себя. Сознание мое довольно быстро очистилось, и я понял, что могу соображать в стороне от всего этого.

Но светлее не стало! Наоборот, я все больше погружался в серую бархатную тень. И мне стало тепло в тени. Не жарко или холодно – а иначе на Гране в этом сезоне почти не бывает, – а именно тепло. Если бы и вправду зашло солнце, или его закрыло тучами, мы тут же почувствовали бы холод.

Что же происходит, Хэд бы ее сожрал, тень эту?

Ребята мои не умели освобождаться от страха так, как я, но держались. Наверное, я сам приучил их к подобным ощущениям. По крайней мере, в панику не впал никто.

Я подозвал сержантов, объяснил, что они должны делать в мое отсутствие.

Двигались и говорили бойцы вроде бы нормально, но я понимал, что сам являюсь сейчас для них некой точкой опоры. Если я уйду…

Да и продемонстрированное нам давление – далеко не предел. Мне показывают, дают время выбрать. И действовать нужно быстро.

Я связался с Вланой и попросил срочно прислать Дарама. Если кто-то сможет здесь меня заменить, то только он. Еще раз предупредил сержантов: в переговоры не вступать, на провокации не отвлекаться. Ждать меня. Я физически чувствовал, что время, отведенное мне на раздумье, истекает. Или я иду, или…

Перед глазами возникла картинка сворачивающегося в плотный кокон пространства, меня затошнило, и я на миг потерял дыхание.

– Да иду! – бросил я сквозь зубы в сторону холма, где теперь плотной стеной стояли вооруженные грантсы, а раньше возвышалась одинокая фигурка мастера.

Демонстративно бросил на песок тяжелое оружие. Нож у меня есть, а что-то еще вряд ли понадобится. Снял китель, чтобы они видели, что никакой защиты под одеждой нет. И пошел прямо на живую стену.

Я не знал, куда должен идти. Но, приблизившись к группе мужчин (набежало их уже, как тараканов), понял, что передо мной расступаются – неохотно, но давая дорогу.

Прошел сквозь, ни на кого особенно не глядя, и уткнулся в небольшой такой холмик. Холм как холм, предгорья же.

Но мир уже изменился и, как в сказке про гномов, в холмике появилась дверца. Я мог поклясться, что никакого прохода наши разведчики здесь не засекли. Я специально выписал дорогущую установку для космической съемки, помня Аннхелл с его катакомбами. Холмик был пустой, точно!

Думать, однако, не давали. Давящее ощущение нарастало, я спустился к овальному, осыпающемуся проходу и шагнул вниз.

За мной не последовал никто. Только тени сжались вокруг плотнее, словно пытаясь найти брешь в моей защите.

Но бреши не существовало. Я сам был тогда одна сплошная брешь.

Темно-то как… Пришлось поднять руки и двигаться, ощупывая стены и невысокий потолок. Песок. Спрессованный песок. Может, прорыли за ночь? Вон их тут сколько, горных этих.