Дурдом на выезде

Однако, когда началась передача, и Кармайк услышал ее первый ответ, лицо его вытянулось. Он торопливо дал знак, режиссер пустил заставку рекламы, Кармайк же подался к Асе и строго спросил:

— В чем дело?

— Ни в чем, — усмехнулась она.

— Но вы ведете себя неразумно.

— А по-моему, я веду себя просто отлично. Если вы заглянете в мою сумочку, то сейчас же согласитесь с моим утверждением.

Кармайк заглянул в Асину сумочку и побелел: малюсенький экран кинокамеры демонстрировал порно фильм из его собственной жизни.

— Чего вы хотите? — онемевшими губами прошептал Кармайк.

— Немедленно видеть здесь своего Горохова, — невозмутимо ответила Ася и добавила: — Независимо от моих ответов на ваши вопросы.

— И тогда я могу рассчитывать на вашу порядочность?

— Да, эта гадость вернется к вам. И я забуду о ней намертво.

Кармайк просверлил Асю взглядом, полным сомнений, и спросил:

— Вам можно верить?

— Думаю, выхода у вас нет.

— Что ж, придется положиться на вашу порядочность, — с горечью пробубнил он.

— У меня нет желания без особой нужды давать повод для произнесения моего имени в связи с таким неприглядным событием, — успокоила его Ася.

— Но вы можете заработать на этом кругленькую сумму, — дрожащими губами произнес Кармайк.

Она рассердилась:

— Не забывайте кто я. Вряд ли достойным женщинам, которые меня поддерживают, понравится факт моего общения с таким гадким типом, как вы. Так что, после этого диспута мне вовсе не выгодно обнаруживать перед своими единомышленницами ваши порочные наклонности.

Кармайк кивнул.

— Сейчас я распоряжусь отпустить вашего помощника, — шепнул он и вышел из студии.

Вернувшись, он уселся на прежнее место и подал знак режиссеру — передача продолжилась.

Нервничая, с запинками отвечая на вопросы Кармайка, Ася то и дело поглядывала на порог студии — Горохова все не было и не было. К концу передачи она распсиховалась так, что уже начала открывать и закрывать свою сумочку, намекая Кармайку на решительность своих намерений. Он взглядом умолял ее не спешить, кивая на дверь студии: мол, ваш помощник вот-вот будет здесь.

«А вдруг похитители не захотят подчиниться Кармайку? — страдала Ася. — А вдруг они уже убили Горохова?»

Отчаяние ее нарастало, и когда Ася в очередной раз отвела огорченный взгляд от пустого порога и готова была уже вытащить из сумочки кинокамеру, вдруг что-то ее толкнуло оглянуться опять. Она оглянулась и просияла от счастья: опираясь на дверной косяк, у входа в студию стоял сердитый Горохов. На Асю он смотрел как на предательницу. Однако, услышав ее последние ответы, он был потрясен. Окончания передачи Горохов ждал, притопывая от нетерпения.

— Как тебе удалось? — крикнул он по-русски, едва диспут закончился.

Ася, с нарочитой медлительностью расстегивая сумочку, вместо ответа спросила:

— А что ты кричал тогда, когда у тебя отобрали трубку?

— Я пытался сказать: «Не будьте той дурой, за которую они тебя принимают!»

— А с чего ты взял, что я дура? — умехнулась она, нащупывая рукой кинокамеру.

Кармайк подался вперед, а Горохов, не спуская с него глаз, ответил Асе:

— Они позволили мне с тобой поговорить. Разве этот факт не свидетельствует о том, что они принимали тебя за дуру? Но, похоже, они ошиблись.

— Тем хуже для них, — сказала она, протягивая кинокамеру Кармайку. — Они ошиблись и я бы сказала: ошиблись жестоко.

Горохов к ней подскочил, но было поздно: Кармайк, схватив камеру, вылетел из студии.

— Что ты ему дала? — набросился на Асю Горохов, заранее предполагая, что она сделала глупость. — Почему со мной не посоветовалась?

— А кто ты такой? — удивилась она.

— Как «кто»? Твой начальник!

— А-аа, тогда поехали поскорее в отель. Доложу об успешно завершенной «операции» по спасению моего телохранителя. Охрану вызвать, надеюсь, ты догадался?

Горохов опешил:

— Зачем?

Ася рассмеялась:

— Ну здрасте! Разве ты, дорогой мой телохранитель, не нуждаешься в надежной охране?

Когда Ася, вернувшись в отель, доложила Горохову о проделанной работе, он ушам своим не поверил.

— Ну ты молоток! — похвалил он ее и признался: — Даже я не смог бы так отлично сработать.

— Какая за это мне будет награда? — сияя, спросила Ася.

— Когда ты вернешься в Москву, тебя отправят в какое-нибудь более комфортное местечко, чем психушка, — хохотнул он.

— Ах вот как! Отлично! Во всяком случае, теперь буду знать какова она, ваша благодарность!

— Зачем тебе это знать? — удивился Горохов. — Мы же больше с тобой не увидимся.

— Замечательно! Через час меня здесь не будет!

Он насторожился:

— И где же ты будешь?

— А вот это уже не твое дело! В моем паспорте куча открытых виз! — злорадно рассмеялась она и подумала: «А, похоже, Горохов струхнул».

Он действительно, испуганно тараща глаза, растерянно мямлил:

— Но это не твой паспорт, ты не имеешь права им пользоваться.

— Не мой паспорт? А чей? Я же Ушакова Александра Ивановна! И Тони мой друг! Мой! И даже Гудмэн теперь уже мой! Попробуйте мне помешать с ними общаться!

— Что? Общаться? Ты не посмеешь этого сделать!

— Я вышла из-под твоего контроля!