Душегуб

Нексин предполагал, что незваным гостем не окажется, — его, очень даже может быть, ждут, но визит будет неожиданным. Он знал о возможностях довольно быстрого возникновения близких отношений между двумя взрослыми людьми, которые, отбросив кокетство и ханжество, знают, что хотят друг от друга, но такого опыта у него было немного, и это его несколько смущало и казалось препятствием немалым: как бы то ни было, раньше у него всегда все начиналось с ухаживания, пусть недолгого, но все равно было время для переживаний, забот, тревог, из которых складывалось узнавание друг друга, без чего, как ему всегда думалось, нельзя соединиться двум разным людям. Он понимал, что в его случае кто-то его обозвал бы сентиментальным дураком, живущим старыми представлениями об отношениях современных мужчины и женщины, где место романтическим прелюдиям давно вытеснено тупым чувственным эгоизмом, сравнимым с куплей-продажей товара. Ему вспомнились долгие платонические отношения с Хромовой, тогда это было красиво и трогательно. Но после случившегося, казалось, у него не может быть больше такого же сентиментально-платонического настроения по отношению к женщине, а только чувственность, сопровождаемая единственным желанием — не быть одному. Он сказал себе: «Пусть будет как будет…» — и вышел из своих номеров.

Александра жила в небольшом — подобие типовых финских — доме, неподалеку от конторы лесхоза, поэтому Нексину нужно было идти через весь поселок. Была середина марта, тонкий месяц, опустив нижний рожок (по приметам — к ненастью), света совсем не давал, и земля, освободившись от последнего снега, чернела так, что под ногами невозможно было ничего разглядеть. Нексину с трудом давался каждый шаг, он пробирался сквозь такую темень, о которой принято говорить «темнее бывает только в погребе». Ему, конечно, хотелось пройти неслышно и незаметно, но не получалось; он, как ни шел, почти крадучись, всегда оступался на каком-нибудь неровном месте или попадал в ямку, чертыхался, хватаясь за чужие заборы, а весь его путь сопровождался лаем собак, которые словно сговорились выдать его. Так он дошел до нужного дома.

Нексин, подойдя к калитке, зная заранее, как местный люд закрывал свои дворы на засовы и крюки, нащупал изнутри такой засов, отодвинул его. К его радости, во дворе собаки не было, и он открыл калитку. В палисадник падал тусклый свет из двух окон на фасаде дома. Он поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка. Слышно было, как заскрипела дверь в прихожей, и он услышал знакомый голос Александры, спросившей: «Кто?» Нексин негромко отозвался. За дверью почувствовалось недолгое замешательство, но пауза была короткой, на пороге возникла Александра.

— Проходите, Алексей Иванович, — сказала она, отступив в сторону.

Лампочка в прихожей горела слабая, освещая не столько саму прихожую, сколько притолок, и Александра, оставаясь в тени, казалась немного бледной, но от этого еще интересней.

— Не удивляетесь? — осторожно спросил Нексин.

— Нет, — ответила Александра и прикрыла за ним входную дверь.

Они оказались очень близко друг к другу, лицом к лицу. Ее глаза, приветливые и добрые, сейчас были особенно хороши. Но молчал он, молчала она; возникла некоторая неловкость и напряженность ожидания, и неизвестно сколько еще могла продолжаться, первой ее нарушила Александра.

— Я тебя ждала! Знала, что придешь, когда услышала, что ты один, — неожиданно на «ты» перешла она и улыбнулась. — Можно так буду к тебе обращаться?.. Мы видимся почти ежедневно и уже достаточно знаем друг друга… Во всяком случае, твои кулинарные пристрастия знаю точно, а это уже немало… Ну а теперь ты пришел ко мне домой… пришел сам… надеюсь, не по работе…

— Не по работе! — облегченно вздохнул Нексин.

Его прошлые размышление о том, как подойти к этой женщине, как начать с нею серьезные отношения, развеялись сами собой, а ее простое «ты» оказалось настолько к месту, что от его недавней робости не осталось и следа. Нексин почувствовал себе немного увереннее и негромко произнес:

— На тебе очень красивое платье.

Нексин сказал эти слова, еще не вполне ощущая себя героем нового романа, и, чтобы не терять нити разговора, следом тихонько дотронулся до плеча Александры, на которой было серое шерстяное платье, плотно облегавшее ее стройное тело.

— Я его давно не надевала, сегодня почему-то решила примерить, и вдруг — пришел ты. Что это?..

Совпадение?.. Знак свыше?..

— И то, и другое, — сказал Нексин.

— Что, так и будем стоять в коридоре?.. Пошли в дом, только не шуми. Миша недавно уснул.

Они вошли в гостиную, чистую и опрятную, обставленную скромно мебелью самой простой, но необходимой; на стенах в рамках под стеклом висела вышивка — картины на незамысловатые сюжеты с полевыми цветами, лесом и озером, одна из морской тематики. Александра пояснила, что это, наряду с чтением, ее увлечение. На столе лежал моток шерсти с недовязанной варежкой.

— Это тоже? — спросил Нексин.

— Не совсем, вот решила Мишеньке связать новые рукавицы. За зиму все износил, поэтому вяжу на следующую зиму пока есть время, вечера долгие и темные.