Две королевы

Поначалу Босуэлл отрицал, что у него есть какие-либо ценности или даже письма и документы, но затем понял, что ему не позволят вернуться на корабли, и признался, что прячет кое-какие документы в балласте своего флагмана. Когда открыли его шкатулку с письмами, там обнаружилась грамота с подписью Марии, согласно которой ему был пожалован титул герцога Оркнейского и лорда Шетландских островов, а также листовки и другие документы, изобличавшие его как убийцу и предателя. Говорили даже, что в шкатулке было письмо от Марии, написанное после ее возвращения в Эдинбург, с жалобами на то, как с ней обращаются лорды. Поскольку письмо нигде не цитировалось и не было обнаружено, невозможно сказать, существовало ли оно вообще.

23 сентября Босуэлла допросили члены городского магистрата Бергена, после чего его доставили на борт одного из кораблей, который принадлежал Фредерику и направлялся на юг, в Данию. Босуэлла поместили в замок Копенгагена и содержали там как государственного преступника. Лорды конфедерации настаивали на его выдаче, но Фредерик колебался.

Босуэлл утверждал, что направляется во Францию, чтобы искать помощи для Марии, с каковой целью он собирался обратиться к Карлу IX. Это его письмо сохранилось. Оно хранится в Национальной библиотеке в Париже и написано на хорошем французском безупречным наклонным почерком Босуэлла. Он просил о срочной помощи для Марии и себя самого, однако Морей сумел его опередить. Он уже объявил Босуэлла пиратом, убийцей и изменником. Он также заверил Карла, что согласие

между лордами конфедерации и Францией может быть сохранено только в том случае, если Карл заставит Данию выдать Босуэлла для проведения судебного процесса.

Карл, как и Фредерик, решил остаться нейтральным. Он проявил великодушие к Босуэллу и позволил жить в комфорте, носить одежду из бархата, читать книги и время от времени выезжать на охоту под присмотром охраны, хотя большую часть времени ему не позволялось покидать отведенные апартаменты. Именно в это время Босуэлл решил записать свои воспоминания. Он был убежден, что Фредерик попал под влияние пропаганды лордов конфедерации, и собирался обелить себя, изложив историю так, чтобы произвести самое благоприятное впечатление. Главные события начались с его вызова из Франции за десять дней до того, как Мария вышла за Дарнли. Босуэлл изображал себя благородным рыцарем из средневекового романа, спешащим домой, чтобы спасти свою госпожу от ее коварных баронов:

Но мятежные лорды делали все, что в их силах, чтобы противостоять ей, так как больше всего хотели, чтобы у королевы не было детей, поскольку они не могли вынести, что у кого-либо будет больше власти в королевстве, чем у них. Они ясно понимали, что подобный брак значительно уменьшит их влияние.

После возвращения Босуэлла Мария предоставила ему возможность проявить себя:

Королева поставила меня во главе армии, состоявшей из ее верных подданных и моих друзей, с которыми я сделал все возможное, чтобы изгнать графа Морея из Шотландии в Англию. После того как я достиг этого, был созван парламент, чтобы решить, какая собственность и какие земли должны быть конфискованы в пользу короны.

Босуэлл прекрасно понимал, что главный мотив заговорщиков, убивших Риццио, — предотвратить утверждение парламентом конфискации земель у мятежников «загонного рейда».

Чтобы помешать принятию закона о конфискации, те из союзников графа Морея, которые по-прежнему находились при дворе королевы, вызвали новые затруднения, организовав убийство синьора Давида, итальянца, которое произошло во время ужина в кабинете королевы в Эдинбургском замке[55], в отсутствие ее охраны и приближенных. И если бы (дабы избежать опасности) другие, включая меня, не спаслись бегством через окно, выходящее во двор, нам бы пришлось иметь дело с… по крайней мере мы были бы вынуждены допустить столь злодейское деяние.