Две Москвы. Метафизика столицы

Так боровицкий торг во времена от Долгорукого до Калиты распался на два: подкремлевский, позже окончательно остановившийся на Красной площади, – и занеглименский, арбатский, отъехавший по старой Волоцкой дороге, вдоль Знаменки. Арбатский торг стал дополнительным, опричным в точном смысле слова торгом города. Это расчерчивались и осваивались в глубину начальные холмы Москвы.

У Бориса и Глеба

Цитадель Арбата стала загородным великокняжеским двором не позже 1445 года. Военный дух Ваганькова переместился вслед за духом торга, вглубь холма, на перекресток будущей Арбатской площади. Уже в 1453 году над перекрестком стояла церковь Бориса и Глеба, причастная военным ритуалам.

Церковь Бориса и Глеба в Арбате. Фото из Альбомов Найденова. 1880-е

Как и Ваганьково, церковь впервые упомянута в связи с Василием II, который, стоя в ней вечерню накануне храмового праздника, узнал о смерти своего врага Шемяки. Называя имя храма и дату праздника, хронист мог намекать братоубийство.

Через сто лет, с образованием Пречистенского сорока, Борисоглебский храм стал в нем соборным, то есть старшим для Арбата. Да и само название Арбат, записанное первый раз в 1475 году, другой раз, в 1493-м, оказывается урочищным определением Борисоглебской церкви: выгорел посад за Неглинной по Черторыю до Бориса и Глеба на Арбате. («На» может означать собственно улицу Арбат, нынешнюю Воздвиженку).

Военный ритуал Борисоглебской церкви описан хроникой событий 1562 года, когда Ливонская война переросла в войну с Литвой и Польшей за ливонское наследство и Иван IV дважды выступал в поход: «А шел царь и великий князь к Борису и Глебу на Арбат пеш за образы, а с ним царь Александр Казанской и бояре и дети боярские многие, которым с ним быти на его <литовском> деле; а со образы шел архиепископ Ростовский Никандр и архимандриты и игумены. И слушал царь и велики князь обедню у Бориса и Глеба на Арбате».

Другой раз царь с митрополитом Макарием, архиепископом Никандром и со всем воинством шел к Борисоглебской церкви за образом Донской Божией Матери, принесшей некогда победу над Мамаем. Царь с войском слушали обедню в храме и совершили в нем молебен о даровании победы. На следующий год у той же церкви царя встречали из взятого им Полоцка.

Часть II

В смуту

Острог Пожарского

С преодолением опричного раздела земли Арбат и земское Кучково Поле могли не меряться своими силами, но вновь сложить их по количеству и знаку, по направленности, равно охранительной.

Смута востребовала эту сложность. Пожарский, в прологе освобождения сражавшийся у собственного дома на Кучковом Поле, в кульминацию 1612 года ратовал в Арбате.

Подойдя из Ярославля с ополчением, князь встал в пяти верстах от города, на Яузе (в своем Медведкове, быть может). Дорога его прихода не миновала бы в черте Москвы Кучкова Поля; но князь послал разведать Арбатские ворота.

Польский гарнизон в Москве ждал выручки от короля, стоявшего в Смоленске. Пожарский должен был поставить цитадель против Кремля и против внешней силы одновременно. Эту возможность доставлял один Арбат, всегда так, надвое, развернутый.

Острог Пожарского встал подле стен Белого города, рядом с воротами Арбатской башни. Он был окопан обводненным (видимо, из Черторыя) рвом. Едва успели укрепиться до подхода гетмана Ходкевича, который перешел Москву-реку у Сетуни.

В итоге семичасового конного и пешего сражения 22 августа в Арбате, перед соседними Чертольскими воротами, победа осталась за Пожарским. Гетман отвел войска на Поклонную гору Можайской дороги, а 23-го перенес свой стан к Донскому монастырю в Замоскворечье.

У Ильи Обыденного

Тогда Пожарский перешел к церкви Ильи Обыденного, на высокий берег Остожья, то есть на москворецкую кромку Арбата. Оттуда можно было видеть и Замоскворечье, и оба брода, Крымский и Всехсвятский, и Кремль, и Белый город перед ним.

Круговая панорама Москвы с храма Христа Спасителя.

Фототипия «Шерер, Набгольц и Ко». 1867.

На первом плане церковь Ильи Обыденного.

Слева вдали Крымский мост

Остожье стало новой, пожарской версией предместного холма и отводной кремлевской стрельницы.

24 числа перед глазами князя в Замоскворечье состоялось новое сражение. Гетман был опрокинут Мининым и на другое утро бежал от Москвы.

У Иоанна Милостивого

1 ноября, после освобождения Китая и Кремля, Пожарский собирал свой полк у церкви Иоанна Милостивого на Кисловке. Сбор назначался для торжественного входа в Китай-город и совместного с полком князя Дмитрия Трубецкого молебна на Лобном месте. Милостивская церковь стояла близ Арбатских ворот, в черте Белого города, в нынешнем Малом Кисловском переулке. Из переулка иногда еще видны верхи Кремля, лежащего как будто ниже, и можно оценить военные достоинства малоприметной высоты среди Арбата.