Две серьезные дамы

Когда же все закончилось и миссис Копперфилд увидела, как приказчик заворачивает покупку, она подошла и расплатилась. Приказчик пожелал ей удачи, и они вышли из лавки.

Дома ее ждало письмо. Его ей вручила миссис Куилл.

– Это вам оставил мистер Копперфилд, – сказала она. – Я попробовала уговорить его остаться и выпить чаю или хотя бы пива, но он спешил. Пригожий он малый.

Миссис Копперфилд взяла у нее письмо и направилась к бару.

– Привет, милашка, – тихонько произнесла Пегги Глэдис.

Миссис Копперфилд было видно, что Пегги очень пьяна. Волосы падали ей на лицо, а глаза омертвели.

– Может, вы еще не готовы… но я могу ждать долго. Люблю ждать. Я не против сидеть тут сама по себе.

– Простите, но мне нужна минутка прочесть письмо, которое я только что получила от своего мужа, – сказала миссис Копперфилд.

Она села и надорвала конверт.

Дорогая Фрида [прочла она],

вовсе не намерен быть жестоким, но сообщу тебе здесь именно то, что считаю твоими недостатками, и я искренне надеюсь, что написанное мной на тебя повлияет. Как и большинство, ты не способна справиться больше чем с одним страхом за всю свою жизнь. Кроме того, жизнь свою ты тратишь на то, что бежишь от своего первого страха к своей первой надежде. Будь осторожна и не окажись – из-за собственного коварства – вечно в том же самом положении, из которого начинала. Я не советую тебе проводить всю свою жизнь, окружая себя тем, что считаешь необходимым для собственного существования, вне зависимости от того, интересно ли оно объективно само по себе или даже предметно и исключительно для твоего интеллекта. Я искренне верю, что лишь те мужчины, кто достигает той стадии, на какой им возможно сразиться со второй трагедией в самих себе, а не просто с первой сызнова, достойны считаться зрелыми. Когда полагаешь, будто кто-то уходит вперед, удостоверься, что на самом деле он не стоит на месте. Чтобы двинуться вперед, ты должна оставить все позади, чего большинство делать не желает. Свою первую боль ты несешь с собою, словно магнетит в груди, поскольку оттуда исходит вся нежность. Ты должна нести его с собою всю свою жизнь, но не следует кружить подле него. Тебе следует отказаться от поиска тех символов, что служат лишь тому, чтобы сокрыть от тебя его лик. У тебя будет иллюзия, что они разрозненны и многообразны, но они всегда одно и то же. Если тебя интересует лишь сносная жизнь, письмо это, быть может, тебя и не касается. Бога ради, судно, выходящее из порта, – по-прежнему прекрасное зрелище.

Дж. К.

Сердце у миссис Копперфилд билось очень быстро. Она смяла письмо в руке и два или три раза встряхнула головой.

– Я никогда вас не обеспокою, если вы не попросите меня вас беспокоить, – произносила Пегги Глэдис. Казалось, она ни к кому в особенности не обращается. Взгляд ее блуждал с потолка на стены. Она улыбалась самой себе. – Она читает письмо от своего мужа, – проговорила она, тяжко уронив всю руку на стойку бара. – Сама же я никакого мужа себе не хочу – никогда – никогда – никогда…

Миссис Копперфилд поднялась.

– Пасифика, – закричала она, – Пасифика!

– Кто такая Пасифика? – спросила Пегги Глэдис. – Хочу с нею познакомиться. Она такая же красивая, как вы? Скажите ей, чтобы сюда пришла…

– Красивая? – рассмеялся бармен. – Красивая? Да никто из них не красивая. Обе они старые квочки. А вот ты красивая, хоть и пьяная вусмерть.