Две вечности. Асфиксия

– Люди – не роботы. Только машины выполняют заложенные в них программы, никогда не оступаясь и не ошибаясь. Люди не должны игнорировать свои желания и эмоции только потому, что рискуют попасть в мышеловку. Подавляя чувства, загоняя саму свою суть на задний план, человек становится пустым. Без желаний человек существует, никому не причиняя вреда, но какой в этом смысл? Прямо как «Амнея», лишённая постояльцев, так и человек превращается в пустую оболочку.

Джошени упрямо поджал губы.

– Я не говорю, что надо потакать всем своим желаниям, это тоже неправильно. Но я хочу общаться с человеком, а не со сводом правил и законов, понимаешь? А человек не может жить без желаний.

– Всё это не изменит главного, – в очередной раз упёрся Джошени. – Плохие люди умирают, Ли. Неважно, желают они чего-то или нет. За плохим поступком следует смерть. Мучительная, ужасающая кончина. И я сделаю всё, лишь бы не встретиться с ней лицом к лицу.

Разговаривать больше не было смысла. Я истощилась и морально, и физически. Но морально – особенно. Джошени впитывал извращённую истину с малых лет, и я лишь зашла в тупик, пытаясь его переубедить.

Закономерный результат. Зря я не послушалась Нолана.

– Спасибо, что ответила на мой вопрос, хоть я и не много понял, – вежливо поблагодарил Джошени, хотя малейший его жест выдавал подавляемое раздражение.

– Да не за что, – буркнула я, ощущая себя полностью разгромленной.

Я уже поднялась со стула, когда Джошени застыл, рассматривая край смятой простыни. Там из-под подушки торчал уголок конверта.

Сердце совершило кульбит.

– Нет, погоди, Шен!

Поздно. Джошени уже пробежался глазами по строчкам, и чем дольше он читал, тем отчётливее на его лице проступало удивление, смешанное со страхом.

– Ли, – проговорил он механическим, лишённым эмоций голосом. – Мы можем ещё кое-что обсудить?

– Конечно.

– Взгляни.

Он протянул письмо.

«Джошени. У меня нет возможности сообщить тебе лично, но надеюсь, что ты прочитаешь последующие строки и не воспримешь их за шутку или розыгрыш. Очень надеюсь. Это не письмо от Илая, честно.

Я уже давно испытываю некоторые чувства. По отношению к тебе, разумеется. Чувства эти принято называть влюблённостью, но, к сожалению, у меня нет возможности сравнить несколько версий подобных эмоций и с точностью выявить, что же именно я испытываю.

Примем за данность, что это влюблённость.

Понимаю, ты удивлён, но многие считают, что о таком лучше быть в курсе. И я тоже хочу, чтобы ты знал.

Было бы очень мило с твоей стороны помочь мне разобраться. Хотелось бы верить, что и ты ощущаешь нечто подобное в мою сторону. Что-то большее, чем симпатия к друзьям.

Согласишься ли ты провести со мной этот эксперимент? Я имею в виду, попробуешь ли ты «встречаться» со мной, как это обычно называют?

Можешь не торопиться с ответом.

Юния».

Письмо было написано в присущем Юнии сухом стиле, но она так старалась подбирать мягкие и эмоциональные фразы, что в другой любой момент я бы умилилась. Сейчас её признание больше напоминало бомбу замедленного действия.

Джошени прочистил горло и спросил:

– Я ведь правильно понял, что нравлюсь Юнии?

У меня вышло лишь молча кивнуть.

– Я не разбираюсь в романтических отношениях, – признался Джошени. – От слова совсем.

– Ты не рад?

– Не знаю. Теперь я должен с ней встречаться, так?

Опять Джошени рассуждал, исходя из постулата «хорошие люди не обижают друзей». Отвергнуть Юнию, значит, обидеть её. А этого он допустить не мог.

– А ты хочешь с ней встречаться?

– Мне нравится Юния. Она хороший человек. С ней интересно поговорить. Она знает много познавательных вещей. Не вижу причин для отказа.

– То есть, ты согласишься?

Джошени в панике сжал ладонями одеяло.

– Шен? – произнесла я, так и не дождавшись ответа. – Мне уйти?

И снова тишина.

– Я не смогу помочь, пока не узнаю, в чём дело.

– Не уверен…

Другого шанса объяснить ему могло и не выдаться, поэтому я попыталась снова достучаться до его разума:

– Послушай. Как думаешь, что произойдёт, если ты решишь встречаться с Юнией?

– Не понял.

– Она обрадуется?

– Она должна обрадоваться, разве нет? Я ведь ей нравлюсь.

– Ты должен разобраться в своих чувствах. По-настоящему понять, чего хочешь. Представь, что не любишь Юнию. Я говорю про романтическую, а не дружескую любовь. И вот, поступил ты «хорошо». Как «надо». Юния решит, что ты начал встречаться с ней от чистого сердца, а потом поймёт, что любимый человек выбрал её, только чтобы не обидеть. Ей будет очень больно. Уверен, что сможешь избежать ссоры?

Джошени вытаращился на меня, будто увидел впервые в жизни.

– По сути, ты поступишь плохо, поступив хорошо, – заключила я.

– Не понимаю.

– Прислушайся к чувствам. Откажи, если не любишь Юнию. Да, она огорчится, но ей не за что будет тебя ненавидеть, потому что сердцу не прикажешь. Однако, если ты ей соврёшь, она разозлится.

– Но я не вру, я…

– Так ли это?

Джошени совершенно запутался. Должно быть, он и сам понимал, насколько сложны романтические отношения, поэтому и предпочитал ни с кем не встречаться. Безопасная дружба – и не более.

В бой пошли последние из имеющихся у меня в арсенале аргументов.