Две жизни Алессы Коэн

Они слеплены из воды, в них различимы песчинки и ил со дна реки, и это было бы даже красиво, если бы неведомое существо не схватило нашу карету.

Гвеллан ругается, хватает жезл, а епископ меланхолично заканчивает:

– Либо это неизвестная нам магия, либо не магия вообще.

Его пальцы лихорадочно быстро скользят по четкам, нащупывая только ему одному известную бусину, замирают на ней, он произносит короткое заклинание или молитву.

А я пытаюсь очнуться, но теперь уже почему-то не могу, как ни стараюсь.

Глава 11

Меня окружает светящийся кокон, чуть голубоватый, такой же окутывает сейчас епископа. Похоже, защитные чары, но они не сработают, ведь они такого же цвета, как вода, которая сочится изо всех щелей, течет по стенкам и окну. Откуда я это знаю? Я наверняка ошибаюсь, мне неизвестно ничего об этом мире… Ведь от сутаны епископа отскакивает мельчайшая водная пыль, кружащаяся вокруг нас.

Известно мне лишь одно — я не могу очнуться, как будто нахожусь в кошмаре.

Архимаг выбивает дверь с моей стороны, направив на нее посох. С его наконечника торопливо слетают красные руны, бьются о стену воды, как мотыльки у лампы, взрываются под испуганное ржание лошадей — и в водяной завесе образуется брешь.

Архимаг тут же кидается в этот зазор, бросив епископу:

— Присмотрите за ней. Я обрежу остальные отростки.

Но сможет ли он? Ведь высушенные щупальца вырастают снова, питаясь водой из реки, обхватывают тонкими струйками пол и окно кареты, как будто водяные стебли или тонкие пальцы… Они пытаются обвить мою лодыжку, я чувствую это холодное прикосновение, но пока их отталкивает щит, они рассыпаются колдовским фиолетово-серым туманом.

Мне на плечо падает вода, и я сбрасываю оцепенение, но лучше бы мне это не удалось. Теперь меня захватывает одно желание — бежать из кареты вслед за архимагом. Нет, не за ним, а куда-то, куда меня зовет шум водопада, я ему нужна. Очень нужна, без меня он умрет, я обязана его спасти, во что бы то ни стало.

Но это не мои мысли, жалобный зов исходит от кого-то извне, и я не хочу ему поддаваться. Это благоразумно — сопротивляться неизвестно кому, только что схватившему твою карету, а теперь почему-то решившему позвать тебя. Может быть, я ошибаюсь, и там — мое спасение, но уж слишком агрессивна эта просьба о помощи, этот зов раненого зверя, попавшего в капкан, который изувечит любого, кто к нему подойдет.

Архимаг что-то кричит снаружи, кажется, кучеру, оставшемуся на козлах и не сбежавшему от страха:

– Вперед, надо съехать с моста, — карета дергается, но останавливается, не проехав и метра.

Архимаг снова окружает ее огненными заклинаниями, теперь они уже не такие маленькие, как бабочки, пол кареты греется от лезвия магического пламени, оно выступает за стенки экипажа и ходит туда-сюда.

— Трогай, — кричит он кучеру.

Что толку, силюсь сказать я ему. Это вода, ее запасов хватит на то, чтобы дотянуться до нас где угодно, даже если мы отъедем на расстояние пушечного выстрела.

Опасен туман. Да, тот самый пар, который получается из уничтоженной огнем воды. Он ненормальный, слишком неподвижный, висит у пола плотным слоем, не выветривается даже от гуляющего по карете сквозняка.

Но как это объяснить архимагу и епископу, когда я не могу толком пошевелиться? Стоит мне отмереть — и ноги сами понесут меня в неизвестном направлении. Епископ, кажется, смотрит на меня, я едва различаю его в сером мареве, скашиваю глаза вниз. Да, он понял, приподнимается с сиденья, хочет высунуться в проем и предупредить архимага.

Туман как будто ждет именно этого момента, чтобы распрямиться пружиной, обнять меня за талию и ноги и потащить из кареты, я успеваю схватиться за раму, но он сильнее. Он испаряет мою ненадежную защиту, дергает меня так, что хрустят суставы, и я разжимаю пальцы, отрываясь от раскачивающейся как неваляшка кареты.

— Гвеллан! — кричит епископ, а я наконец раскрываю рот и ору:

— Помогите! — а потом у меня перехватывает дыхание, туман набивается в рот пахнущей водорослями ватой.

Ничего не понимаю, этот туман как будто проникает мне в мозг, успокаивает, но не может достучаться, просит сосредоточиться на шуме воды… А я не могу сосредоточиться, как он просит, ну и как бы я могла, болтаясь на высоте макушек деревьев на берегу? Пытаюсь отбиваться, но только вязну еще сильнее, как в паутине. И меня тащит-тащит-тащит, куда-то в сторону, к полю, на нем растут синие цветы…

И противный визг мешает, пронзает меня до макушки… Это я, оказывается, ору изо всех сил, уже охрипла, теперь сиплю…

Туманный вихрь швыряет меня вниз, Гвеллан перехватывает меня у самой земли, притягивает к себе каким-то огненным заклятием, но искры меня не обжигают.

– Я тебя защищу, — говорит он, задыхаясь, но ни капли не верит в свои слова.

Безобидная для меня вода оказалась к нему немилосердна: везде, куда попадали капли, одежда как будто заледенела и поломалась, а кожа… Наверное, тоже, некоторые прорехи обрамлены узкой багровой каймой.

— Даже ценой своей жизни защитите? — спрашиваю я, глядя, как перед нами взмывает огромная волна.