Две жизни Алессы Коэн

И вот, я опять ругаю себя: Алесса Коэн выросла в этом мире, она не должна терять голову, встречая неизвестных духов, колдовской туман или слыша о драконьем огне. Ее с рождения окружают волшебные существа, а я… ну да, сказки читала, да и те не особо любила. Я же росла серьезной девочкой и лет после семи предпочитала совсем другие книжки. А вот это все — виверны, драконы, водяные и духи деревьев — это для малышни. Ну а теперь получается, что то, что ты всю свою сознательную жизнь считаешь неимоверной глупостью, оказывается правдой. А вот то, во что веришь и за что цепляешься — обманкой, рассыпающейся легко, как замок из песка. И ты несешься по полю, не помня себя. Идешь на зов колдовского тумана и рокочущей воды…

— Ну, добро пожаловать, Алесса! — наверное, я все себе напридумывала, но в его голосе мне вновь слышится ласковая усмешка, мягкая и обволакивающая, словно бархат.

Архимаг чуть приподнимает меня и легко ссаживает на землю, и я оказываюсь посреди неширокого вытоптанного двора. Под ногами все та же каменистая земля, что и неудивительно: замок, а, вернее, крепость, будто вырастает из скальной породы. Стены выложены из светлого песчаника, что однако нисколько не добавляет зданию приветливости. Приземистый, с темными навершиями четырехугольных башен, замок корнями уходит глубоко под землю. Что там, на невидимых глазу этажах? Маленькие окошки больше смахивают на бойницы. Вряд ли внутри можно рассчитывать на тепло и уют. Пусть владыка Гвеллан и высушил мою мокрую одежду, но меня до си пор пробирает дрожь.

— Иди, Риона тебя проводит, — архимаг слегка подталкивает меня в спину. Мол, не робей!

Передо мной в традиционном поклоне склоняется светловолосая девушка. Быть может, мне только чудится, но в ее взгляде мелькает удивление. Архимаг что, прежде не привозил сюда женщин? И имеются ли у него еще ученики, помимо меня? Трудно сказать: я заметила только пару слуг, снующих во дворе.

— Госпожа магисса изволит следовать за мной? — нежным голоском окликает меня Риона. — Вот сюда. Осторожно, тут темно. И лестница крутая. Если только госпожа магисса сама засветит светильники…

Я отмалчиваюсь, словно последние слова не имеют ко мне никакого отношения. Не признаваться же служанке прямо с порога, что я не хозяйка своей магии. Мне так трудно поверить владыке Гвеллану, да что там — почти невозможно! Какое волшебство он разглядел во мне?

— Вот, — дверь передо мной распахивается, — отныне госпожа магисса будет жить здесь. Я приготовлю все, пока вы будете в купальне.

Ну, хоть что-то! Служанка не собирается помогать мне стаскивать с себя башмаки и раздеваться. Боюсь, я просто не вынесу подобной заботы. Когда тебе лет с трех твердят, что ты уже большая и обязана делать все сама, странно доверять себя в руки прислуги. А еще и порванный подол платья, и ссадины на коленках. Пусть уж лучше этого никто не видит, а если и увидит, тактично сделает вид, что ничего не заметил. Но владыка Гвеллан… вот уж от кого не укрылся мой страх! И я ощущаю, как кровь приливает к щекам.

Прежде чем отправиться в купальню (а вот на теплую воду я очень и очень рассчитываю!), я подхожу к окну, чтобы примерно понять, где расположен замок. Из разговоров в школе и подслушанного в дороге я уяснила, что меня занесло не в какой-то иной мир, а в мой. Королевство Каридад, Таверия, на окраине которой, примерно в тысяче лет отсюда, располагалась моя квартира… Конечно, этот город был младше того, который я любила, на целую тысячу лет, и выглядел почти неузнаваемым. И совсем не похожим на то, каким его описывали в учебниках истории: тесным, застроенным убогими домишками, с вонючими сточными канавами. Охваченным постоянными войнами и грызней за трон. Но все, что я успела разглядеть по дороге, убедило меня в обратном: широкие мощеные улицы, дворцы за высокими коваными оградами. Да и путь до резиденции епископа мы проделали в самой настоящей карете, а не в какой-нибудь тряской повозке. Быть может, все дело в магии, питавший королевство Каридад тысячу лет назад? Тогда куда же она подевалась? Но как бы то ни было, это моя Таверия, и это согревает мою озябшую душу.

Должно быть, моя голова и впрямь изрядно пострадала, потому что в купальне я даже не сразу догадываюсь подойти к зеркалу. Или, быть может, мне попросту страшно. Я или не я? Какими становятся люди, оказавшиеся в чужом теле?

Я вглядываюсь в худенькую фигурку в овальной раме, зеркальная рябь будто подрагивает. Не может быть! Передо мной совсем юная девушка, наверное, ей едва исполнилось восемнадцать или девятнадцать. Темные пряди длинных вьющихся волос выбиваются из наспех заплетенной косы. Большие карие глаза смотрят испуганно и в то же время дерзко. Узкие плечи, впалый живот, высокая маленькая грудь… Если бы не изможденность, впечатавшаяся в каждую черточку ее лица, Алессу Коэн смело можно было бы назвать красавицей. И только одно обстоятельство портит хрупкое совершенство моего нового тела: на правом плече расплывается уродливое родимое пятно.