Две жизни Лидии Бёрд

– И да и нет. Я всерьез беспокоюсь за него. Он не желает говорить со мной о том несчастном случае, мгновенно умолкает, стоит мне упомянуть имя Фредди.

Я смотрю на нее через стол, вижу, как она вертит на запястье плетеный браслет и прикусывает губу. Похоже, ей пришлось основательно набраться храбрости, чтобы пригласить меня сюда сегодня.

– Я никогда не встречалась с Фредди, – объясняет Ди. – Я имею в виду, что знаю, конечно, об их дружбе и знаю кое-что о случившемся, но в остальном я в полной темноте. Даже фотографий Фредди не видела. Можешь поверить?

Не думала, что Джона такой скрытный со своей девушкой. Он ведь всегда отличался болтливостью, был куда разговорчивее, чем даже Фредди. Теперь же, когда думаю об этом, вдруг понимаю, что и мы с ним не слишком часто говорим о несчастном случае. Конечно, я и сама не хочу вновь и вновь проходить через все это, наверное, потому и не замечаю ничего необычного в его поведении. Когда-то я выдержала его горестный отчет об аварии на дознании, а после Джона о том дне не упоминал. Во всяком случае, до того момента, когда неприглядная правда вырвалась у него на семинаре для понесших утрату. Мы часто болтали о Фредди, но о несчастном случае… Нет, помалкивали.

Я роюсь в сумке в поисках телефона, потом перелистываю фотографии, нахожу снимок, на котором он вместе с Джоной. Это занимает не слишком много времени. Ди всматривается в дисплей моего телефона.

– Вау! – после долгой паузы произносит она. – Я его совершенно не таким себе представляла.

– Не таким?

Я не совсем понимаю, что она подразумевает.

– Мне казалось, они должны быть похожи на братьев, наверное, – поясняет Ди, а потом улыбается и, возвращая мне телефон, добавляет: – Он был очень красивым. Должно быть, ты отчаянно по нему тоскуешь.

Что можно сказать на это? Прошло шестнадцать месяцев со дня его смерти, и – да, я каждый день по нему тоскую? Или: конечно, я тоскую, но иногда втайне встречаюсь с ним в параллельной вселенной, и это заметно успокаивает мою боль? Да, но я стараюсь продолжать жить, и, вообще-то, у меня скоро встреча с парнем, с которым познакомилась на экспресс-свидании?

Все это правда, но не думаю, что Ди действительно пришла сюда поговорить об этом, потому просто киваю и напряженно улыбаюсь.

– Может, они и не походили на братьев внешне, но они именно такими и были, – заявляю я. – Джона почти все школьные годы провел в доме Фредди.

Я не добавляю, что в собственном доме Джоны жизнь была весьма далека от идеала. Наверное, она уже знает о его прошлом, а если и нет, не мое дело посвящать ее в детали. Мэгги, мать Фредди, как-то раз сказала мне, что на десятый день рождения Джоны подарила ему их старый горный велосипед, долго простоявший в сарае, – это был единственный полученный им тогда подарок. И она поняла, что Джона не умеет ездить на велосипеде, только когда увидела, как он неловко перекинул ногу и попытался нажать на педаль. Мэгги выудила его из канавы, промыла разбитое плечо, а потом потратила две недели на то, чтобы научить держаться в седле. Они занимались этим на заднем дворе дома Фредди. Пожалуй, это была не та история, которую Джона захотел бы рассказывать, и вряд ли ему понравится, если я поделюсь ею с Ди.

– Мне кажется, ему полезно было бы сменить обстановку. – Ди снова нервно кусает губу.

– Каникулы? – предполагаю я. – Ну, если хочешь его приятно удивить, не тащи его в слишком жаркие края, он не любитель солнца. Италия бы подошла. Какие-нибудь исторические места, ему может понравиться.

Ди явно смущена.

– Я, вообще-то, думала о чем-то более долговременном, – наконец говорит она. – Моя мама несколько лет назад переехала в Уэльс, теперь живет в прекрасном месте, по-настоящему прекрасном, там можно подолгу гулять.

– Уэльс? – встревоженно переспрашиваю я.

Знаю, что там живут родные Ди, они с Джоной ездили туда на Рождество, но что она имеет в виду, говоря «долговременно»? Ведь не переезд же?

Ди сжимает в ладонях чашку и вздыхает:

– Ты заметила круги под его глазами? Он плохо спит, не садится за пианино, даже радио включает на те дурацкие болтливые станции, чтобы в машине не звучала музыка. Я могу по пальцам пересчитать случаи, когда он смеялся по-настоящему, как будто чувствует себя виноватым…

Я уже почти не слышу ее слов, потому что мой ум не желает воспринимать мысль о переезде Джоны в Уэльс. Возможно, наш город ничего особенного не значит для Ди, но это дом Джоны. Их с Фредди дружба зародилась на этих улицах, в этих пабах. И здесь осталась ДНК их юношеских лет, всей нашей жизни. Я уже достаточно взрослая и понимаю: в мире нет ничего вечного, но слишком уж многое изменилось, и эгоистическая часть меня желает, чтобы то, что осталось, уже не менялось.

– Не знаю, Ди. Здесь он, по крайней мере, в окружении знакомых мест и людей. Может, ему сейчас именно это и необходимо.

– Или же ему будет легче двигаться вперед, окажись он в каком-то другом месте, – возражает она, а потом пожимает плечами. – Не знаю, честно, просто не знаю. Я лишь вижу, что он несчастен, и никак не могу это исправить.

Я делаю глоток кофе и обдумываю ее слова.