Две жизни Лидии Бёрд

– У меня всего лишь отпуск, – объясняю я, отметая все ее сомнения, как будто они совершенно неоправданны.

Я буквально вижу ее мысленным взглядом: она стоит в коридоре, хмурится, перебирает пальцами ожерелье.

– Мам, я пришлю тебе фотографии здешних пейзажей. Я собираюсь валяться на пляже и читать. Много есть и много пить. Просто отключиться от всего на недельку или две, вот и все.

Я не говорю ей, что мне предложили работу.

Не решаюсь позвонить Элли после звонка маме, поэтому просто посылаю ей сообщение, так, на всякий случай, если мама в волнении позвонит ей. Это было вчера вечером, и она еще не ответила, но, думаю, у нее есть более неотложные дела, чем проверка телефона. Она сейчас пересчитывает крошечные пальчики, целует маленькие щечки… и так далее. Запихиваю поглубже все мысли о доме и младенце, заставляю себя вернуться сюда, к моему настоящему моменту.

Элли я тоже не стала сообщать о предложенной мне работе.

Десятый час вечера, я сижу на своем балконе и наблюдаю за течением курортной жизни. Вита и Петар недавно позвали меня на ужин, накормили вкуснейшим жареным цыпленком с рисом и постоянно подливали местного вина, знакомя со всеми своими работниками. Внизу, под балконом, терраса ресторана полна людей, за каждым из освещенных свечами столиков сидят семьи и парочки, все они загорелые и веселые, а дети устроились на краю террасы, зарывшись босыми ногами в прохладный песок. Звенит фарфор, в легких прогулочных колясках дремлют младенцы. Идеальная картинка, как в кино, и, без сомнения, она повторяется по всему Средиземноморью. На деревьях висят гирлянды белых фонариков, с пляжа доносятся запахи соли и крема для загара, люди прогуливаются и общаются. Наверное, дело в солнечном свете или в отпуске, но мое настроение стало заметно лучше, а на сердце легче.

Телефон лежит у меня на коленях; я развалилась в шезлонге, в руке у меня стакан белого вина. Петар настоял на том, чтобы я взяла с собой бутылку. У вина головокружительный аромат, смесь черной смородины и специй, и оно одурманивает меня. Ответа от Элли все еще нет. В своем поспешном бегстве я ни на секунду не задумалась о ее чувствах, но почему-то уверена, что она не рассердится на меня за это. Все ее время теперь будет занято младенцем. Элли учится быть мамой, а у меня нет ни грамма мудрости или подходящего опыта, которые я могла бы ей предложить. Более того, мое отсутствие может скорее стать облегчением, хотя Элли никогда этого не скажет.

Отпиваю еще немного вина, и тут мой телефон жужжит. Наконец-то Элли.

Хорватия? Лидия, какого черта?! Или вид моих женских органов вынудил тебя удрать в аэропорт? Я потрясена. Возвращайся поскорее, уже скучаю.

Я улыбаюсь, а потом сдерживаю возглас восторга, когда вижу прикрепленную к сообщению фотографию спящей Шарлотты.

Она выглядит намного чище, чем когда я лицезрела ее в последний раз. Слишком прекрасна для этого мира, сестренка! Ты хорошо постаралась! Посылаю вам поцелуй.

Нажимаю кнопку «отправить», и мои слова летят через моря к дому. Боже, это дитя великолепно! Всматриваюсь в снимок. Я словно ненадолго вернулась домой, вижу, как все суетятся и суют в руки Элли и Дэвида крохотные комбинезончики и разные подарки. Дэвид выглядит как глава клана, а мама наверняка просто разобьет лагерь перед домом Элли.

И что-то внутри меня встает на место – рада, что Элли приняла мой отъезд.

Телефон жужжит снова, но я не обращаю на него внимания, однако через мгновение чувствую себя виноватой и беру его. Вначале испытываю облегчение: это не новая невыносимо прекрасная фотография младенца. А потом – даже не знаю, что именно. Звонит Джона, из Лос-Анджелеса.

Спешу ответить, пока он не прервал вызов.

– Привет! – кричу я, заправляя волосы за уши и выпрямляясь в шезлонге. – Слышно меня?

– Привет! – откликается Джона.

Улыбка в его голосе заставляет и меня улыбнуться.

– Как там Лос-Анджелес? Ты уже сделал состояние и женился на Дженнифер Лоуренс?

– Точно, все так и есть, – смеется Джона. – А ты как?

Я сначала колеблюсь.

– Все так же, все так же.

Не знаю, почему я не сказала ему, что нахожусь в Хорватии. Может быть, потому, что мне совсем не хочется снова слышать: «Какого черта ты там делаешь?»

– Как проводишь время в Городе ангелов?

– Обедаю, – сообщает Джона. – Я сейчас поедаю самую огромную в мире тарелку пасты и думаю о тебе.

– Она такая же тягомотная и бледная?

Моя собственная кожа выглядит практически голубой по сравнению с загоревшими отдыхающими и местными.

– Официантку зовут Лидией, – со смехом сообщает Джона.

– Ох!..

Мои микроскопические знания о Лос-Анджелесе связаны с Кэмерон Диас как королевой роликовых коньков, и я вдруг представляю, как она раскатывает между столиками с подносом, подавая Джоне пасту.

– Нет, серьезно, дела хорошо идут?

Джона отвечает не сразу.

– А знаешь, и вправду хорошо, – наконец произносит он и скептически усмехается. – Даже страшно.

– Но это ведь прекрасно, так?

– Ну… ну да, так. – Джона как будто не уверен. – Просто все закрутилось слишком быстро.

– Ты уже решил, какая студия тебе нравится больше?