Двенадцать шагов. Книга 2

— Ты назвала меня колдуном, — напомнил он.

— Ты довёл сюда корабль, — напомнила она в ответ. — Корабль цел, вы живы. Ты не только не выполняешь моего приказа — ты поднял на меня оружие. И говоришь, не как люди.

— Думаешь, так говорят колдуны? — заинтересовался Алекс. — Как я?

— Колдуны обычно не говорят, — отрезала она. И снова развернулась к людям.

Те закончили швартоваться, прошагали к ней, остановились, ожидая то ли похвалы, то ли очередного приказа.

— Отдыхайте, — бросила она.

Те, даже не глянув на Алекса, двинулись вглубь пляжа. Привычно расположились неподалёку прямо на песке — южане, что с них возьмёшь.

— А что колдуны обычно делают? — спросил Алекс, убедившись, что все расселись и никто никуда пока не дёргается.

— Ты об этом хочешь поговорить?! — она, тоже глядящая на парней, резко развернулась к нему, на этот раз всем телом, глаза вновь обрели цвет, потемнели, гневно сверкнули.

"Ну вот, теперь точно хочу", — подумал Алекс.

Неважные темы не вызывают такой бурной реакции.

На самом деле он вообще не хотел говорить. Он был раздражён, злился на глупую задержку в пути, на всю эту дурацкую ситуацию, да ещё и проголодался. А тут, как назло, не кормили. Запасы же изничтожать раньше времени тоже не хотелось. Хотелось тоже немного отдохнуть. Может, его ладони и не были стёрты в кровь, но голова гудела, мысли путались и снова приходили насчёт шапки, только теперь такой, чтобы защищала голову от лучей Ирхана.

А ещё лучше — от этой гипнотизёрши.

— Я вообще хотел понять, для начала, — ответил он, стараясь пока не прыгать по больным мозолям — до них доберётся позже, — как нам друг друга называть. Я вот, может, и колдун немного, но Алекс. Помнится, уже представлялся.

Она фыркнула в ответ. Не хочет звать его по имени. Ну и фиг с ней. В конце концов, это ему нужно её заговорить, а не наоборот.

— А ты кто? — спросил он.

— Моё имя — не твоего ума дело, — пренебрежительно бросила она.

— Да ничего из этого не моего ума дело, — честно сказал Алекс, взмахнув рукой, демонстрируя всё вокруг, — но я здесь, подруга, и больше ничьего ума тебе под руку не подвернётся. Рядом с тобой все ум теряют. А кто не потеряет, тот не обязательно будет таким добрым, как я.

— Вы не бываете добрыми! — фыркнула она всё с тем же презрением.

— Кто "мы"? — спросил Алекс. — Люди? Колдуны?

— Все вы, — отрезала она.

Развернулась и тоже двинулась прочь, но не к воде, куда он предусмотрительно шагнул, чтобы преградить ей путь, если снова надумает бежать вплавь — всё к тому же, единственному поблизости, дереву.

Прошагала, опустилась на песок в тени, согнув ноги так, будто она и правда была русалкой, а ноги — хвостом. Вопросительно уставилась снизу вверх. Алекс осторожно сел напротив, не сводя с неё глаз.

— Ладно, — сказал ей. — У тебя не лучшие отношения с людьми и их колдунами, это я понял.

— Не лучшие? — со странной интонацией переспросила она. И снова глаза потемнели. И стало темнеть небо. Ну точно, создаёт барышня свой климат. Если сильно разозлить — ещё и штормом смоет тут всё: и их, и лодку.

Проще убить, чем поговорить, честно слово!

"Да пора бы уже. Давно пора", — мрачно подумал он, но даже не дёрнулся за оружием.

И не успел разобраться, он сам этого не хочет, или всё-таки продолжает поддаваться её влиянию, как она заговорила.

— Вы убили всех, — каждое слово звучало тихо, чётко, тяжело, будто бы отдельно от других. Каждое слово звучало камнем. Будто она догадалась, что и он раздумывает, не продолжить ли славную традицию тех, с кем она его сравнивает.

Алекс с опаской покосился на воду. Но нет, пока тихо. Море не поднялось и не вскипело, из берегов не полезло.

— Это было давно, но я помню, — продолжала она ронять слова-камни. — Всегда буду помнить. Мы жили на острове. Не на таком. На большом и добром. Остров всех пускал к себе, не прячась за бурлящими водами...

"Так, — подумал Алекс. — Бурлящие воды — это у нас водовороты. И это, выходит, не она тут... бурлит. Оно, выходит, само? А если не она бурлит — то она и не сможет выключить? Нехорошо получается..."

Алекс сосредоточился на её словах, чтобы хоть вид сделать, что слушает и сопереживает, пока на самом деле пытается найти пути к отступлению. Глянул ей в глаза, пытаясь изобразить сочувственный интерес, но можно было и не смотреть. Можно было хоть пальцем в носу ковырять — она бы не заметила. Тёмный взгляд был устремлён вдаль, сквозь него, сквозь песок, сквозь слова-камни, сквозь время.

— Корабль причалил к нашему берегу, — говорила она. — Мы не боялись людей, а люди — нас. Люди были рады, приветствовали нас, как родных. Было хорошо, весело... Но среди людей был колдун. Как ты. Когда все уснули ночью, он разбудил остальных. Сказал им, что мы не те, кем они нас считают. Показал им, какие мы. И тогда они достали ножи. Я не спала — успела убежать. Больше никто. Я осталась одна.

Она наконец вынырнула из тяжёлых воспоминаний, сосредоточила взгляд на нём.

— Вы, — сказала она, — убили всех.

— Сочувствую, конечно, — сказал Алекс, — но зачем же обобщать? То были злые люди со злым колдуном, вот на него и охоться. А мы просто мимо проходили...