Двериндариум. Забытое

   – Надо найти какую-нибудь повозку, - вскочила я. - И врачевателей! И… кто-нибудь знает, чем питаются альбатросы?

   Мокрые агроморфы сунули ко мне чешуйчатые головы, облизнулись. Вздохнув, я протянула им руку. Укус, второй… И на камне свернулись две худенькие девушки. Светловолосые, совсем юные и удивительно похожие. Сестры.

   Киар сорвал с себя плащ и мундир, закрыл обеих.

   – Проводите их в лечебное крыло, - велела я топчущимся рядом чудовищам. И увидев, что никто не двинулся с места, повысила голос : – Живо выполняйте! А потом найдите что-нибудь для переноса птицы. Ну? Вперед!

   Бесх в ответ тихо рыкнул, но остальные подчинились и повели сестер к замку. Девушки шли с трудом и все цеплялись друг за друга, словно боялись разомкнуть руки.

   Мы с Киаром остались возле раненого альбатроса. Я присела рядом и осторожно провела по мокрым взъерошенным перьям. Тело птицы сковывали ремни с закрепленным на спине седлом. Я щелкнула застежками, чтобы их снять. И поняла, что птица меня рассматривает. Взгляд янтарных глаз оказался на удивление разумным.

   С трудом отвернувшись, я подняла голову. Всадники, поняв, что не могут пробиться, отступили. Белые птицы устремились к большой земле, постепенно становясь размытыми точками. Защитная сеть медленно погасла.

ГЛАВА 10. Встреча во тьме

Храм Всех Святых был хорош хотя бы тем, что в нем любили крылатых созданий.

   Правда, подозреваю, что не всех. И широкий зазор между крышей и стеной создавали для голубей и ласточек, а вовсе не для эфримов.

   Но, как говорили наставники в приюте – это детали, не имеющие значения. Обычно эту фразу произносили, когда раздавали наказания – всем, кто попадался в поле видимости, вне зависимости от степени вины.

   Стая испуганных птиц вспорхнула со стены, когда я на нее приземлился. Бок болел – все-таки чей-то болт меня достал и прочертил на шкуре кровавую полосу. Ничего. Заживет… клятые имперцы получили от меня отличную взбучку!

   Я вцепился когтями нижних лап за узкий парапет, повис вниз головой, рассматривая пустой двор перед храмом. Прислушался. Похоже – и внутри никого. Ну а если кто-то не вовремя решил почтить своего святого – это его проблемы. Разор-р-рву!

   Качнувшись, я плотно прижал к спине крылья и скользнул в проем. Моргнул – привыкая к полумраку святилища. И упал со стены вниз – прямиком в священный круг.

   Внутри храма по сути ничего и не было, кроме этого круга.

   Изваяния святых возвышались плотным кольцом. Возле каждого была наполненная подношениями ритуальная чаша. Большинство святых представали в виде людей, но некоторые традиционно изображались в виде их тотемных животных. Я перевел взгляд с Божественного Привратника на Потерянного Сына, а с него – на Плодовитую Мать, осмотрел Связанных-Косами-Сестер, Старца, Навеки-Уснувшего, Непорочную Деву и Святую Ингрид. Глянул в сторону Белой Волчицы Севера и Красного Ворона Предгорья.

   А потом вытащил из ритуальной чаши лепешку и нахально сунул ее в пасть.

   Позади раздалось осуждающее покашливание.

   – Ваше Величество, какая радость снова видеть вас,– негромко проскрежетал служитель.

   Рад он, как же! Брехня! Я ощущал это своей драной шкурой, несмотря на учтивые слова.

   Дожевав хлеб, обернулся к служителю. Широкая серая ряса целиком скрывала фигуру, текла словно не ткань, а вода, меняющая очертания тела. Под широким капюшоном клубилась сизая муть, полностью скрывая лицо. Обычное одеяние для тех, кто посвятил свою жизнь храму и святым. «Надеть серую рясу» – означает отречься от всего земного и телесного. Свой наряд храмовники никогда не снимали перед посторонними. И даже после смерти открывать их лица считалось на редкость дурной приметой. Каждый знает – сними со служителя серую рясу, и святые навеки отвернутся от такого глупца. Поговаривают, что под капюшоном и вовсе нет лиц, что посвящение стирает их, делает безликими. Может оно и так, проверять я не хотел. Жизнь служителей проходила в ритуалах, наполнении чаш да оттирании каменных изваяний от птичьего помета.

   Но мое звериное нутро точно знало, что под туманной завесой, созданной двери-асом, скрывается мужчина. Я ощущал его запах. Он определенно был старше меня, но не так дряхл, как пытался показать. Говорить я не мог, поэтому на приветствие лишь непочтительно рыкнул.

   Служитель молча зажег в центре круга ритуальный огонь и склонил голову, глядя на него. Ну, по крайней мере, мне казалось, что он смотрит в пламя, потому что лица я не видел, лишь капюшон и клочья тумана под ним.

   – Как я понимаю, брачного ритуала не будет, Ваше Величество? Я не вижу подле вас невесты.

   Я зарычал в голос и яростно махнул лапой, сбивая одну из ритуальных чаш с постамента. Она покатилась со звоном, рассыпая зерно.

   Служитель молча приблизился и вернул посудину на место. Из-за одеяния создавалось впечатление, что он скользит по воздуху.

   – Что ж, видимо, не сегодня. Уверен, что ритуал состоится, повелитель. Позже. Порой девушки несколько… пугливы. Вам надо набраться терпения.