Двести лет вместе. Часть I. В дореволюционной России

И в начале 1906 Витте опубликовал обещательное правительственное сообщение, что «коренное решение еврейского вопроса является делом народной совести и будет разрешено Думой, до созыва которой будут отменены неоправдываемые обстоятельствами времени наиболее стеснительные ограничения»[1330].И он упрашивал виднейших петербургских евреев, чтобы представительная делегация евреев посетила Государя, обещал им самый милостивый приём. Приглашение это обсуждалось на съезде представителей провинциальных комитетов Союза Полноправия – и после горячей темпераментной речи Ю. Б. Бака (издателя «Речи») постановлено было отказать царю в депутации российского еврейства, лишь послать меньшую рангом к Витте, не с ответом, а с обвинением: «ясно и недвусмысленно» заявить ему, что волна погромов организована «по инициативе и при поддержке правительства»[1331].

После двух лет революционных сотрясений в России взявшие верх в российском еврействе вожди не хотели и думать о дальнейшем добывании еврейского равноправия прежней постепеновщиной. Себя они ощущали на победном гребне – и не нуждались идти к царю верноподданными просителями. Да они и гордились уже явленной отвагой еврейской революционной молодёжи. (Надо представить всю мнимую незыблемость старой императорской армии, чтобы ощутить эту сцену, как перед строем Ростовского гренадерского полка – его командира полковника Симанского арестовывает еврей-вольноопределяющийся!) А что? – может быть, эти революционеры вовсе и не совершили «национальной измены», как обвинял Дубнов, а были-таки правы? – после 1905 года сомневались теперь осторожные и состоятельные евреи.

Каким же был итог 1905 года для всего российского еврейства? С одной стороны, «революция 1905 г. принесла в общем итоге положительные результаты… [она] дала евреям, не имевшим ещё гражданского равноправия – равноправие политическое… Никогда не стоял еврейский вопрос так благоприятно в общественном мнении, как после „Освободительного движения“»[1332]

. Но, с другой стороны, после сильного участия в революции евреев – теперь уже всех евреев тем больше отождествляли с ней. В. Шульгин в 1907 с трибуны Государственной Думы предлагал констатировать в резолюции: «…западная половина России от Бессарабии до Варшавы кишит ненавистью к евреям, которых она считает главными виновниками всех бед…»[1333].

И это находит косвенное подтверждение в усилившейся еврейской эмиграции из России. Если ещё в 1904 и 1905 мы видели рост в эмиграции главным образом мужчин средних лет, то, начиная с 1906, она сильно взросла во всех слоях еврейства. Вот когда она действительно сдвинулась: не от погромов 1881–82, а от погромов 1905–06. Теперь – только в Соединённые Штаты эмигрировали из России: в 1905–06 – 125 тыс., в 1906–07 – 115 тыс.[1334]

Одновременно же с тем, пишет Б. И. Гольдман, «в короткие годы бури и натиска высшие учебные заведения не придерживались строго процентной нормы для евреев, и появившиеся в результате сравнительно значительные кадры еврейской профессиональной интеллигенции, с большей ловкостью, чем русская, завоёвывавшей рынок и далеко не всегда отличавшейся строгостью нравов в этой конкуренции, – создали представление о „еврейском засилии“ в области умственного труда»[1335]. А «в составленном в 1906 в министерстве народного просвещения „Проекте университетов“ вообще ничего не говорилось о процентной норме». В 1905 студентов-евреев в России числилось 2247 (9,2 %), в 1906 их было 3702 (11,6 %), а в 1907–4266 (12 %)[1336].

В опубликованной 25 августа 1906 правительственной программе реформ обещалось рассмотреть, какие ограничения для евреев, «как вселяющие лишь раздражение и явно отжившие», могут быть немедленно отменены.

Но в то же время российское правительство было сильнейше обезкуражено и самой революцией (растянувшейся ещё на два года разлитого и просто уголовного террора, едва удержанного Столыпиным) – и яркой заметной долей евреев в этой революции.

Раздосадованные не только этой раздёрганной революцией, но ещё и обиднейшим поражением в японской войне, петербургские верхи всё же поддавались соблазнительно простому объяснению, что Россия ничем органически не больна, что вся революция, отначала и целиком, есть злобная еврейская затея и часть мирового иудо-масонского заговора. Всё объяснить единою причиною: евреи! Давно была бы Россия в зените мировой славы и могущества, если бы не евреи!

И этим близоруким, удобным объяснением вельможные круги ещё безповоротнее определяли своё близкое падение.

Суеверная убеждённость в исторической силе заговоров (хотя бы такие и состаивались, частные или общие) совсем упускает из виду главную причину неудач отдельных лиц или государственных образований: человеческие слабости.