Двойная звезда

   - Нет, это Вовка Мальцев рассказал. А вот еще одна: угадайте, что делал мальчик на девочке?

   - Это что, тоже Мальцев рассказал? - поинтересовалась встревоженная мама. Предупреждали ведь ее, чем детки в детских садиках занимаются! Надо увольняться и сидеть дома с ребенком, пока из дитёнка бандитку не сделали.

   - Ага. Ну что, не знаете? Книжку читал!

   Иришкина мордашка аж светилась от удовольствия. Еще бы, загадала родителям загадку, а они не отгадали. Вот какая она умная!

   Родителям же оставалось только переглядываться. Ничего себе, загадочки, одна другой лучше. Но при чем тут книжка-то? Олег спросил как можно более аккуратно:

   - А что, ему на девочке читать удобнее, чем на диване?

   Иришка захихикала:

   - Да нет же, папа, не на девочке, а "надев очки". Понял?

   Папа только хмыкнул в ответ. Но ребенок не спешил угомониться:

   - А что делал слон, когда пришел Наполеон?

   - И что же, - спросила Светка, на каждом шагу ожидая подвоха.

   - Травку щипал! "Когда пришел на поле он". Поняла? А "туда, сюда, обратно, тебе и мне приятно"?

   Ну это уж слишком! Только Светлана собралась было гневно высказаться в адрес невоспитанного Мальцева, как Иришка сама выдала ответ:

   - Качели! А на балконе ходят?

   Бедные родители уже не успевали следить за ходом детских мыслей:

   - Ну, наверное, ходят, кому с балконом повезло. А на нашем не больно-то разгуляешься...

   - Да нет же, мам, разве кони могут ходить на бал?

   - А лошади-то тут при чем, - совсем запуталась Светка.

   - Да не лошади, а кони! "На бал кони ходят". Ответ - нет!

   В голове звенел веселый детский смех. Господи, как давно это было... И какой прекрасной казалась ей жизнь в то далекое время. Как счастлива она была! И Олег был счастлив, и маленькая Иришка. А теперь? Сколько ей осталось? Месяц, два? Нет, пожалуй, столько она уже не протянет, скорее, счет уже идет на недели... А может, и того меньше? Совсем слаба она стала в последнее время. Мать приходит каждый день, старается облегчить Светкины страдания. А облегчать-то и нечего, она вовсе и не страдает, у нее совершенно ничего не болит, только слабость невероятная... Все время хочется заснуть, но все реже это удается. Все чаще она, как сейчас, проваливается в воспоминания, в те моменты, когда была счастлива...

   Конечно, Лидия Тимофеевна хотела облегчить страдания дочери. Но не только для этого она приходила к ней каждый день. Она старалась напитать Светочкой свою память, насытиться ею на всю оставшуюся жизнь... Ах, если бы только можно было законсервировать счастье, воспоминания на потом, как жарким летом заготавливают ягоды на долгую холодную зиму... Господи, почему ты можешь допустить, чтобы мать пережила свое дитя?! За что, Господи?! И где взять силы вынести это? И при всем этом еще приходится разыгрывать спектакль перед Олегом, что, мол, ничего страшного, Светочка скоро выздоровеет, и все будет, как прежде... До чего же больно улыбаться, глядя в его чистые озабоченные глаза, как хочется кинуться к нему в ноги и умолять, умолять его отпустить Светку в Москву, к неведомому Виктору! Но нельзя, нельзя... Это последняя Светочкина просьба - не говорить Олегу. Светочка, доченька, только не уходи, не покидай нас!

   Дождавшись, когда Светлана выйдет из состояния забытья, Лидия Тимофеевна в очередной раз попыталась уговорить дочь открыться Олегу:

   - Доченька, Светочка, он же у тебя все понимает. Он простит, больше того - он наверняка сам попросит тебя уехать к Виктору. Только давай ему расскажем! Ты не имеешь права скрывать это от него. В конце концов, ведь не из-за распущенности же твоей это произошло! Что ж поделаешь, уж коли самим космосом вы с Виктором предназначены друг для друга?

   Света терпеливо выслушала материну тираду. Помолчала немного, словно обдумывая ее слова, потом очень тихо, совсем ослабевшим голосом сказала:

   - Мам, ты не понимаешь... Уже все решено и ничего не исправишь. Время пришло, я знаю, я видела Его...

   - Кого, Виктора?

   Света еле качнула головой:

   - Нет, мам, ты не поймешь... Дай мне бумагу и ручку, мне надо написать...

   Лидия Тимофеевна подала совсем ослабевшей дочери лист бумаги, шариковую ручку и глянцевую книжку большого формата, которую когда-то сама же подарила внучке. Подправила Светке подушку, чтобы той удобнее было писать, и отошла, дабы не мешать. В материнском сердце затеплилась надежда - наверное, дочь решилась-таки раскрыться мужу!

   Через несколько минут Света попросила конверт, вложила в него письмо, собственноручно заклеила и отдала матери со словами:

   - Мам, отдашь это Олегу, когда меня не станет. И смотри, не вздумай вскрыть раньше! Это моя последняя воля, ты обязана ее выполнить...

   Лидия Тимофеевна еще несколько раз пыталась разговорить дочь, но попытки оказались тщетными - казалось, на написание письма Светлана потратила все оставшиеся силы. Она полежала еще немного, блуждая бесцельным взглядом по потолку, не обращая ни малейшего внимания на слова матери, после чего то ли заснула, то ли потеряла сознание.

   ***