Двойное золотое дно

Я лишь еще громче зарыдала. Знаю, что нельзя мне плакать. Я становлюсь безвольной и слабой, а огрызаюсь, скорее, по инерции. Заметив за собой эту отвратительную черту, я чаще злюсь, чем плачу. Сейчас же, окончательно, сдаваясь, я уткнулась лбом в плечо Ильи. На бежевой куртке соленые капли мгновенно образовали мокрые пятна, и я захлюпала еще интенсивнее, вспомнив кровь, капнувшую с подбородка мертвого Щербинина.

— Ну, не такой уж я гадкий и противный, — проговорил Илья с легким смешком. — Облегчи душеньку...

Я отрицательно помотала головой.

— Квартирка у тебя, конечно, маленькая, но, может, лучше в комнате на диване доплачешь? — Не ожидая согласия, Илья встал и, взяв меня за руки, резко дернул вверх, на мгновение вновь прижав к своей груди.

Зависть к той женщине опять заговорила во мне. Ну почему же не я?

— Ты зачем пришел? — Я не нашла ничего лучшего,чем нахамить.

— Знал бы, что ты меня жизни лишить хочешь, не пришел бы. — Смешинки прыгали в его глазах, — Теоретически я парень неплохой, тебя вроде не обижал... что ж на меня со сковородкой-то?!

— Не на тебя, — хмуро буркнула я, сознавая весь идиотизм ситуации.

— А на кого?

— Самой бы очень хотелось знать! — огрызнулась я. — Что ты ко мне привязался! Что тебе нужно? Каешься, что статью разрешил написать?! Хочешь, порву?.. Прямо на твоих глазах... клянусь — второго экземпляра в природе не существует.

— Ксюш, да что же ты так завелась? — огорчился Ельчанинов.

— Да катись ты!.. — ругнулась я совершенно беззлобно и рухнула в угол дивана.

Подогнув под себя одну ногу, Илья уселся рядом, совершенно никуда не собираясь катиться.

— Ну, зачем же так? Я морально пострадавший. Шел в гости к приятной женщине, надеялся на чашечку чая, шампанское с собой приволок, зефир в шоколаде...

— Откуда знаешь, — шмыгнула я носом, — что я люблю зефир в шоколаде?

Заулыбавшись, Илья пожал плечами и признался:

— Я и не знал, просто сам люблю.

— Дай зефиринку, — жалобно попросила я.

Коробка с вкуснятиной представляла собой жалкое зрелище.

— А нечего сковородками размахивать, — хихикнул Илья. — На нее шампанское упало.

— Ну ничего, — в свою очередь хихикнула я, выуживая из малоаппетитной массы парочку почти целых зефирин. Одну себе, другую Илье.

— Шампанское открыть?

— He-а, я его не очень-то... — прошамкала я набитым ртом. Зефир был свежий и умопомрачительно вкусный (или я голодная). Пришлось принести с кухни две ложки.

Вместе с Ельчаниновым мы, по принципу «кто быстрее», оприходовали оставшееся содержимое коробки. Не слишком интеллигентно, зато необыкновенно вкусно.

Пока мы ели, я настолько успокоилась, что смогла мыслить достаточно рационально.

Платить шантажисту, даже если бы у меня были деньги, я не собиралась. Какой смысл выгораживать убийцу?

Неизвестный шантажист, конечно, от меня не отстанет. И мне совершенно ясно, что тварь эту нужно вычислить и прищучить.

Конечно, в данный момент я совершенно не представляла, в каком направлении следует действовать. Твердо понимала только одно: одной мне не справиться.

И я решила все рассказать Ельчанинову... Почти все... Ну, немножко...

Захочет мне помочь — хорошо. Почему-то он притащился же сегодня ко мне. А вдруг той женщины не существует и в помине?

Мне много не нужно. Только информацию, а там уж я сама что-нибудь вымудрю.

Ну а если Илья все же причастен к тем событиям? Если шантажист действительно видел его....

Ничего. О своей роли я расскажу Илье чистую правду (с некоторыми дополнениями и изменениями), а вот что касается телефонного звонка и угроз в мой адрес... Конечно, я рискую, а вот шантажист может оказаться покойником. Свидетели в таком деле — люди лишние, а лишних свидетелей...

Меня убивать, по крайней мере сейчас, неразумно. А Илья — парень умный. Значит, сначала попытается выяснить, кому я о нем рассказывала, что видела, о чем догадываюсь и т. д. и т. п.

— Чего загрустила, — приобнял меня за плечи Илья, но тут же отпустил, наткнувшись на мой суровый взгляд. — Только не сковородкой! Старею я, реакция уже не та, второй раз могу не увернуться...

«Эй, милая, ты поосторожнее, он тебе нужен», — сделала я себе внушение и осторожно привалилась виском к его плечу.

В нос забрались приятные ароматы мужского тела... стоп-стоп-стоп. Нам сейчас не до того! Извечный человеческий инстинкт проснулся в моей... душе, это, конечно, замечательно. Но не сейчас!

— Кто вас, счастье вы наше, поймет? — притворно вздохнул Илья, обнимая меня за плечи. — Только что взглядом чуть дырку во мне не просверлила, и тут же...

Договорить я ему не дала. О бабских причудах, заскоках и фокусах мужчины могут говорить бесконечно...

— Прости, — отодвинулась я. Конечно, мне отстраняться не слишком хотелось. Однако для дела такая поза была не очень удобна. В таком положении трудно разглядеть выражение лица собеседника. Если же все же попытаешься — шею свернешь. Это только в песне «что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?»хоро-шо звучит. Попытка же последовать такой рекомендации на практике наверняка закончится в травмпункте.