Двоица

– Странно, – согласился Арт. – Ну, может, ей хотелось заземления. Чтобы кто-то со стороны глянул, проверил, что у нее шифер на месте.

– А когда она рассказала тебе, что сама выложила фотографию? – спросила Мишка.

– Вчера вечером, написала, чтобы успокоить. Сказала, что все вспомнила, – сказал Арт. – Так бывает с трипом. Вспоминаешь все через день или через неделю.

– Да, я понимаю, спасибо. – Мишка остановилась и взяла Арта за руку. – Послушай меня внимательно. Я все равно встречусь с остальными свидетелями. И я знаю совершенно точно, что что-то в ваших показаниях не сойдется. Ты мой друг. Ты помогал мне в расследованиях. Я не подозреваю тебя, потому что ты не стал бы советовать меня Софье, если бы был виноват сам. Ты знаешь, что я обязательно раскрою это преступление. Но если ты знаешь, кто его совершил, например если ты узнал это вчера, уже после нашей встречи, и сейчас скрываешь это от меня, мы перестанем быть друзьями. И это будет уже навсегда.

Арт колебался всего мгновение.

– Я не считаю, что здесь было совершено преступление, Мишка. Мне кажется, ты ошибаешься, – сказал он. – И я тебе говорю ту правду, которую знаю.

– Да? – Мишка знала, что художника проще взять на слабό, чем расспросить. – Если ты такой честный, скажи, а где находится квартира Сони и Вершика?

– Это не тайна, – сказал Арт. – Я тебе пришлю адрес.

И полез в карман за телефоном.

Чтобы скоротать время до встречи с Сенатором, Мишка зашла в книжный, прошлась по детективной секции. Взяла с полки хорошо знакомую серебристую книжку – «Стальные кольца» Эсфирь Аир, – открыла наугад ближе к концу.

«Рамина улыбнулся и указал девушке на мягкое кресло возле камина. „Пожалуйста, присаживайтесь, – сказал он. – Я знаю, сейчас прохладно. Могу принести плед“. Девушка благодарно кивнула», – дальше читать не было смысла, потому что четыре предложения спустя наступала развязка, которую Мишка знала наизусть: «Вы убили Жерара! Укололи вот этим самым шприцем прямо в сердце». Как всегда, закрывая книгу про Брамма, Мишка проговорила его любимую присказку: «Мы еще с вами встретимся. Надеюсь, что в этом мире».

Это, конечно, была не молитва, но на Мишку присказка всегда влияла положительно.

Мишка поставила книгу на полку, еще побродила среди шкафов, полистала несколько давно примеченных книг – в основном датские детективы, до которых у нее никак не доходили руки. Потом взяла одну книгу, рассмотрела обложку: две девушки на фоне красной стены. Прочитала описание, поставила книгу обратно. В последний год она все время выбирала расследования в реальной жизни, а не в книгах.

Еще возле книжного Арту показалось, что за ним следят, и он поспешил спуститься в метро. Кто это мог быть? Вчера Соня сказала, что Мишка решила накрыть ее за продажу наркотиков, и теперь Арт боялся, что на него охотится мафия. Да, ему нравился кокс, но не как бизнес. Он почти не торговал сам, если только брал для друзей, и уж точно не хотел участвовать в покрывании наркокартеля.

Раньше Мишка говорила, что не занимается наркотиками, но это легко могло поменяться. Арт видел ее дядю один раз – этот мент был очень похож на человека, которому нравится сажать наркош. Еще вчера Арт избавился от всех своих запасов, очистил даже тайник в сортире «ЧелХ», о котором вообще никто не мог знать, но успокоения ему это не принесло. Нужно было свалить нахер из города на пару недель, да только учебу бросать было нельзя. Арт даже рассмеялся своей прилежности: взвешивать учебу против собственной жизни. И тем не менее он знал, что не уедет. И если в ближайшие дни Мишка это дело не закроет, то он пойдет к ней и все расскажет. Расскажет, что соврал про звонок Соне и что ни на каких парах она не была, потому что, когда он забегал утром к ней на квартиру, Соня лежала в абсолютной отключке.

Перед тем как выйти из магазина, Мишка привела мысли в порядок, настроилась на серьезный разговор. В отличие от Арта Сенатор был подозреваемым в убийстве.

Он ждал Мишку в подворотне у выхода из магазина. На стену не облокачивался, на месте не топтался – стоял как памятник.

Прежде чем подойти и поздороваться, Мишка постаралась составить первое впечатление. Сенатору было около двадцати лет. Он был красив и ухожен – широкое лицо, черные, не слишком длинные волосы и бакенбарды, но никакой щетины. Брюки, не джинсы, и футболка. Сверху что-то напоминающее пиджак, но длиннее и без пуговиц. Легкий и тонкий материал, цвет – темный, возможно, фиолетовый.

Мишка подошла ближе и остановилась, ожидая, что Сенатор ее окликнет, но он смотрел куда-то мимо улицы, будто пытаясь разглядеть под шершавой поверхностью Москвы ее призрачный город-двойник.

– Здравствуйте. – Мишка протянула левую руку. По ее предположению, Сенатор должен был или смутиться, или, что было бы особенно неприятно, взять ее за запястье и изобразить средневековый поцелуй. Некоторые мужчины норовили сделать именно так.