Дворец иллюзий

Пока мой отец яростно спорил с невозмутимым Юдхиштхирой, я рассматривала Кунти из-под вуали. (В отчем доме мне не требовалось носить вуаль, но в ней были свои преимущества.) Скромная, но торжествующая улыбка сияла на ее губах, когда она услышала, как Юдхиштхира цитирует писания в похвалу материнству. Но предательская жилка пульсировала на ее шее. Пандавы, скрывавшиеся от длинных, несущих смерть рук Дурьодханы, могли получить многое, вступив в союз с могущественными Друпади. Они рисковали потерять все, если разгневают его. Почему Кунти, зная это, не обратила свое замечание в шутку и продолжала настаивать на таком странном браке? Я не верила ее заявлению, что любое ее желание должно претворяться в жизнь, иначе ее честь будет потеряна.

Здесь было что-то другое, что мне предстояло разгадать.

Мой отец первым опустил взгляд.

— Я обращусь к Вьясе, мудрейшему из мудрых, — пробормотал он. — Он знает будущее так же хорошо, как прошлое. Мы последуем его совету.

Юдхиштхира любезно согласился; Кунти вытерла крохотную бисеринку пота с виска, и Пандавы вернулись к себе. А я удалилась к себе в спальню, ссылаясь на головную боль, чтобы избежать расспросов Дхаи-ма о моей брачной ночи.

* * *

Вердикт Вьясы был кратким: я должна выйти замуж за всех пятерых братьев. Он сказал, что отцу не стоит беспокоиться о моей репутации, потому что этот брак сделает его более известным, чем сотня побед в битвах. А если люди будут задавать ему неприятные вопросы, он может ссылаться на богов, которые задумали этот брак давным-давно.

Для сохранения целомудренности и гармонии в семье Пандавов, Вьяса сказал, как мы должны вести себя. Я должна быть женой каждому брату по очереди в течение года, начиная с самого старшего. При этом остальные братья должны разговаривать со мной, опустив глаза, а лучше вообще не общаться со мной. Им нельзя прикасаться ко мне, даже кончиками пальцев. Если кто-либо из братьев нарушит это правило, они будут изгнаны из дома на год. Напоследок Вьяса добавил, что он одарит меня особой способностью: каждый раз, становясь женой следующего брата, я буду снова девственна.

Не могу сказать, что слова Вьясы удивили меня, ведь я уже знала о своей судьбе от духов, которых он вызывал несколько лет назад. Но теперь, когда предсказание исполнилось, я, к своему удивлению, испытывала злость и беспомощность. И даже несмотря на утешения Дхаи-ма, говорившей мне, что я буду обладать той же свободой, которая бывает только у мужчин, я понимала, что мое положение значительно отличалось от положения мужчин, имевших несколько жен. Я не могла выбирать, с кем и когда мне проводить ночь. Меня, словно чашку, будут передавать друг другу по очереди вне зависимости от моего желания.

К тому же способность обретения каждый год девственности не особенно радовала меня. Она скорее была дарована моим мужьям, а не мне. Видимо, все, что дается женщине, на самом деле предназначено не для них самих. Возможно, те же чувства испытывала когда-то и Кунти, узнавшая, что боги даровали ей дитя. На какое-то мгновение я даже пожалела ее, подумав об этом. Но мою жалость тут же захлестнула волна ненависти, ведь если бы не она, я не оказалась бы в таком отчаянном положении.

Будь у меня такая возможность, я попросила бы у Вьясы способность все забывать, чтобы переходя к новому мужу, я бы не помнила о предыдущем. Мне хотелось, чтобы первым моим мужем стал Арджуна, потому что он был единственным, кого, как мне казалось, я могла полюбить. И если бы он любил меня, я забыла бы о Карне и, может быть, обрела хоть какое-то подобие счастья.

* * *

И вот наконец состоялась бесконечная и утомительная свадебная церемония, во время которой я по очереди подходила к каждому из четырех братьев, в то время как священник пел мантры, бросая желтый рис над нами. Во время церемонии я успела заметить некоторую разницу между братьями: у Юдхиштхиры были самые мягкие ладони, а пальцы Бхимы, покрытые мозолями от оружия, к моему удивлению, дрожали. Руки Накулы пахли мускусом, а на среднем пальце правой руки Сахадевы я заметила темное пятнышко. Я вдруг поняла, что во время сваямвары Арджуна ни разу не прикоснулся ко мне.

Мне хотелось отыскать Арджуну, увидеть, что он делает. Накидка скрывала мое лицо, и я легко отыскала глазами Арджуну, который сидел в стороне, уставившись в одну точку, словно он вообще не принимал участия в происходящем. Я поразилась, заметив горькую усмешку на его губах. Я даже не предполагала, что он недоволен тем, что я буду принадлежать не только ему. Должно быть, я непроизвольно выдала свои эмоции, потому что Арджуна вдруг повернул голову и посмотрел на меня. В его глазах сверкала ярость, словно это я захотела выходить замуж за остальных братьев и таким образом предала его.