Дворец иллюзий

Подняв накидку, я посмотрела на него, не заботясь о том, что обо мне подумают братья. Я чувствовала, что это мой единственный шанс обратиться к Арджуне, ведь согласно решению Вьясы, я не смогу поговорить с ним наедине в ближайшие два года. Мне так хотелось, чтобы он понял, что я не меньше, чем он, возмущена происходящим, что все предстоящие два года я буду хранить в своей памяти воспоминания о его нежных руках на моих израненных стопах. Только так я могла сохранить нашу зародившуюся близость. «Я буду тебя ждать», — пыталась я сказать ему взглядом. Но Арджуна отвел глаза в сторону. Мое сердце упало, когда я поняла, что я стала мишенью для всей его злобы и отчаяния, которые он не мог направить на своих братьев и мать.

Я винила в этом Кунти. Она прекрасно знала своего сына, который не хотел меня ни с кем делить. Он согласился принимать участие в церемонии, но его душа была далеко от меня. А может, именно этого она и добивалась?

После церемонии Дхри пригласил четверых братьев на охоту на тигра, мой отец произнес витиеватую речь, обращаясь к гостям, а Юдхиштхира отправился в мой дворец. Я неохотно последовала за ним, погруженная в мысли об Арджуне и его несправедливой ненависти ко мне. Но, видимо, мое положение сделало меня более терпеливой с моим мужем, и когда он нежно обнял меня, я не отстранилась. Он не должен страдать из-за моего разочарования, сказала я себе. Юдхиштхира был добрым, любезным, начитанным и приятным в общении. Хотя мне показалось, что ему недостает чувства юмора. Значительно позже я открыла другие его стороны: упрямство, чрезмерное стремление к правде и нравственности. В постели он оказался, к моему удивлению, крайне застенчивым и даже пугливым. Потом я узнала, что у него существовали определенные представления о том, что должна, а что не должна делать женщина во время занятий любовью. Я сразу поняла, что от меня потребуется много сил, чтобы переубедить его в чем-либо.

И еще я знала, что впереди у меня будет очень долгий год.

17

Дедушка

Дхри прислал срочное сообщение: я и Юдхиштхира должны были встретить его у караульной башни, расположенной над городскими стенами. Когда мы на нее забрались, мы увидели огромную армию, приближавшуюся к Кампилье.

От страха у меня закружилась голова. Прошло только две недели с моего сваямвара. Неужели просители, потерпевшие неудачу в первый раз, вернулись для мести? Но Юдхиштхира произнес:

— Посмотри, там знамя Хастинапура!

— Кажется, твой дядя прислал свиту, чтобы встретить тебя, — сказал Дхри, иронично улыбаясь.

— Что же еще он мог сделать, узнав, что его племянники оказались живы и здоровы, а не сгорели, как он предполагал? К тому же еще и стали союзниками влиятельного Друпада, — сказал, также иронично улыбаясь, Юдхиштхира.

Я удивилась. Среди своих братьев он был самым благоразумным, сдерживал их, упрекал, когда они обижали своих двоюродных братьев Каурава. Оказывается, у моего почти идеального мужа были свои секреты.

Но теперь он перегнулся через край зубчатой стены, радуясь, как ребенок, оказавшийся впервые на ярмарке.

— Посмотри, Панчаали! Дедушка собственной персоной пришел, чтобы забрать нас.

Во главе армии я увидела мужчину с серебристой, как река, бородой на белом коне. Солнце ослепляло нас, отражаясь в его доспехах. По сравнению с ним все вокруг казались карликами.

Это был Бхишма, дедушка моего мужа, дававший ужасные клятвы, воин, на уничтожение которого Сикханди положил свою жизнь. Разрываясь между отвращением и восхищением, я не могла отвести от него глаз.

Юдхиштхира с гордой мальчишеской улыбкой взглянул на меня:

— Он заставляет других людей неметь при виде себя, не так ли?

Как всегда он неправильно меня понял.

Бхишма поднял руку в знак приветствия — должно быть, он узнал Юдхиштхиру. Даже с такого расстояния я чувствовала его любовь, сильную и пронизывающую, как копье.

* * *

Мой отец принял Бхишму довольно почтительно, но он не пытался смягчить свои слова.

— Дурьодхана чуть не убил братьев в прошлый раз, — сказал он. — Кто знает, повезет ли им в следующий раз? Я не хочу, чтобы моя единственная дочь вернулась ко мне вдовой.

Казалось, что его больше беспокоит потеря новых союзников, нежели мое супружеское несчастье.

Глаза Бхишмы сверкнули в ответ на это оскорбление. Но он только ответил:

— Я отдам жизнь ради их спасения.

Его слова были настолько сильны, что даже Кришна, которого мой отец пригласил на встречу, кивнул.

— Пусть они идут, — сказал он отцу. — Дурьодхана не будет предпринимать никаких попыток, пока дедушка следит за ними. Не сейчас. Кроме того, сколько ты еще сможешь продержать их в заточении? В конце концов, они герои.

Когда мой отец со своими придворными покинул комнату, Бхишма обнял Кришну. Я никогда бы не подумала, что они так хорошо друг друга знали! Меня так всегда раздражало, когда я чего-то не знала.