Дворянин без титула

— А садись-ка поближе, пошепчемся, — пригласил я его на своё сидение, чтобы Никодим нас не подслушивал, — Расскажи-ка мне дружок, отчего ты вдруг конюхом, к примеру стать желаешь?

— Так он в дворне один из главных. Его и кормят всегда хорошо, для того, чтобы он в теле и силе был и мог хозяев от татей защитить, а то и от волков каких, и живёт он отдельно от всех, а не в общей комнате, и девки все его. Правда у нас такого нет, наша барыня всех за близких держит, но у тех же Вульфов бывает, что отправляют провинившихся на конюшню, чтобы там поучили их уму разуму. Пороть-то конюх по-всякому может. Кого-то пусть и шумно, но лишь приласкает, а с кого и кожу спустит так, что неделю присесть не можно. А девки хитрые. Они заранее ластятся и сами лезут, чтобы случись что, задницу свою уберечь.

— А вдруг я таким же барином буду, как бабушка? Никого на порку не отправлю. И плакали тогда твои планы на девушек, — посмеялся я над рассуждениями пацана.

— Ой, да на моей памяти Никодим лишь четверых высек, и то мужиков, что из дома последнее в кабак несли, но девки-то всё равно к нему бегают.

— Может они не со страха, а из-за доброго слова, или подарка какого к нему шастают?

— Слова я пробовал. Она меня дураком назвала и в ухо заехала, — поделился пацан своим печальным жизненным опытом.

— И что, даже подарки не работают? Любят девки подарки, ты это учти на будущее.

— А я ей ничего не дарил, — буркнул парень, — Один раз раков наловил, крупных, так ей полкорзины отдал, она их матери снесла, а мне две большие репы в обрат притащила. Ох и сладкие были!

— Понятно всё с тобой, — вздохнул я, — У тебя хоть деньги-то есть?

— Пять копеек при себе имею, — почто что гордо отозвался Прошка.

— О, и что на них можно купить? — издалека начал я ликбез по вопросам цен, о которых мой провожатый мог быть в курсе.

— На пять копеек можно дюжину карамельных петушков на палочке купить, а если на копейку брать, то только два дают, — важно начал Поползень с самого главного.

— Так ты считать умеешь?

— А то. Меня три зимы считать и писать учили. А я что. Пусть учат. Всё веселее, чем в хате при лучине сидеть.

— Неплохо, а ещё что на пять копеек можно взять?

— Если поторговаться, то полпуда рыбы речной, мелкой, — начал загибать Поползень пальцы, — Полдюжины обычных свечей. Пару — тройку аршин бязи. Четыре кирпича, но это вряд ли, там ещё копеечку придётся накинуть, и то со скрипом продадут.

— Погоди, а ты откуда про цены на кирпич знаешь?

— Батя мой позапрошлый год печь русскую в нашем доме построил. Теперь у нас красота, а не жизнь, и старшим легче. Раньше же мы всей семьёй на одних полатях спали. А как старший брат женился, да жёнку в дом привёл, одна ругань по утрам стояла. Что отец с матушкой, что брат с женой — все не выспавшиеся ходят. Зато как нас на полатях не стало, так старшие перегородку спроворили, чтобы друг другу не мешать.

— С этим понятно, ты про цены рассказывай, — подивился я лишний раз спокойному отношению деревенских детей к взрослой жизни.

— Так я не так много знаю. Кабанчик годовалый рубль стоит. Постарше и откормленный уже рубля полтора. Примерно, как крепостная девчонка лет семи — восьми. Мужик лет тридцати, если грамотный, от пятидесяти до ста рублей встанет. Старая лошадь пару-тройку рублей. Хороший крестьянский конь-трёхлетка рублей на десять потянет, — перечислял пацанёнок цены, как нечто само собой разумеющееся.

— Достаточно. Пошли по ярмарке прогуляемся, — прервал я его, так как мы приехали.

Кстати, ровно полтора часа пробыли в пути, минута в минуту, отметил я про себя, защёлкнув крышку часов.

Воскресная сельская ярмарка, которая здесь проводится раз в месяц, меня не впечатлила.

В основном понаехали крестьяне, на пятидесяти — шестидесяти телегах, со своими привычными товарами. Тут же оказались торговцы, которых сразу было видно по навесам над прилавками. Пара скупщиков на гуляющий люд посматривала, опытным глазом вычисляя тех, с кем про покупку зерна можно сговориться.

— Александр Сергеевич, а вы в курсе, что всех вас пасут, и даже уже убивать собрались?

— Пока ещё нет. Надеюсь, ты просветишь? — задал я вопрос своему тульпе, из молодых.

— Две телеги. На одной четверо, но второй пятеро. Откуда вы, они уже узнали у кучера Осиповой.

— Он нас сдал?

— Так нет. Там простота деревенская… К нему подошли с вопросом, где такого коня, как у него в упряжке, можно купить, он и растаял. И барыню свою назвал, и дорогу к имению объяснил. Так что, они туда выехали и уже засаду готовят, — доложил Серёга, на этот раз приодетый в жандармского ротмистра, пощёлкивая стеком по лаковому голенищу сапога.

— Ради чего? У меня денег почти нет. Вон, грабили бы продавца гусей! — воспротивился я явной социальной бессмыслице.