Дворянин из Рыбных лавок

— Часть черноморцев на Кавказ ехать не хочет. Но зачем, скажите мне, отправлять их туда, на войну с кавказцами в непривычных для казаков условиях? Тем самым обрекая на излишние, бессмысленные траты в живой силе! Здесь же рядом — граница с Сиятельной Портой. И все же понимают, что лет через десять новая война с турками будет. Чтоб отбивать у них новые земли, что лежат за Бессарабией, Буджаком. И так — пока до Константинополя-Царьграда не дойдем. Не разумнее было бы оставить казаков здесь — пускай живут, да в хороших условиях, в сытости? Чтобы плодилися для войска побольше! И пусть готовятся к войне в условиях, столетьями привычных, в каковых они сильны.

Натан подумал, как много точек совпадения у сказанного Шпурцманом с тем, что говорил ему Степан про земли, которые Потёмкин отписал казакам-черноморцам, да тут же Екатерина II назад забрала.

— Вот вы, Горли, ведаете ли, что такое «валахская язва», «молдавская проказа», «дунайская горячка»?

— Нет, — сказал Натан, слегка вздрогнув от перечисления болезней, которые, будучи собранными вместе, звучали особенно грозно.

— И дай бог вам не знать. А я ведаю! Ибо в сих краях с турком уже воевал. Сырые места с миазмами, обильные разными гнусами, жаркое лето, им способствующее, — вкупе приводят к эпидемическим болезням. От этого русские солдаты мрут здесь больше, нежели от битв и ранений. Казаков же, к сему приспособленных, мы шлем на Кавказ, где, в свою очередь, им всё чуждо и незнакомо. В чем тут ratio?

— Вы, правы, Шпурцман, во всем правы…

— И это только ежели о казаках говорить, — продолжил остзеец, вдохновленный поддержкой. — А ведь еще имеются и греки с арнаутами. Хорошие воины, особенно на море. Однако тут вместо этого промышляют контрабандой, иногда еще разбойничают да притоны держат в откупных питейных домах. И это не всё… Много разного другого народа с Балкан в Русланд приезжает. В том числе военного, имеющего опыт войны с османами — те же болгары… И это всё пропадает втуне. А вместо этого… Казаков — в чужие Кавказские горы, остальных — в холопы или на каторгу. Греков — в разбойники. И всюду — прямые, как доска, планы военных поселений. Вы, кстати, о них знаете?

— Только в самых общих чертах.

— Долгая история. В России такое ранее тоже бывало. Но тут император Александр, насмотревшись на опыт немецких государств времен европейских войн, решил сделать русский вариант ландверов и ландштурмов[43], чтобы на случай повоевать — иметь большие резервы. Проблема, однако, в различии исполнительности и бюрократии — русской и прусской. Потому в Русланде подобные проекты ущербны. И эта мысль заглохла бы, когда б не генерал Аракчеев… А о нем вы хорошо знаете?

— Нет. Знаю, что влияние имеет и скоро в Одессу приехать должен.

— Человек не только энергичный, но и бескорыстный. Что для России большая редкость. Я был под его началом в Або в шведскую войну. Но потом меня перевели на австрийскую войну в части генерала Сиверса, направлявшегося в Краков…

«Тесен мир, — подумал Натан. — Стало быть, и Шпурцман проходил через мои Броды в войну 1809 года. Верно, тогда же, в Кракове, он стал «сослуживцем» для Гологордовского».

— …Аракчеев поначалу был против организации поселений. Но, получив приказ императора, начал его выполнять со всем тщанием. И я уверен, что доведет до завершения. Вместе с тем Алексей Андреевич сейчас разрабатывает реформу открепления крестьянства, подобно тому, как это у нас в Курляндии и Эстляндии было… В прошлом году я ездил в Петербург с большим отчетом. Аракчеев обрадовался, увидев меня с бумагами из Одесской канцелярии. Он с большим вниманием выслушал мои рассуждения. И дал специальное задание: на образце недавно завоеванного Буджака разработать совершенно новый формат военных поселений. Кои бы гармонично объединили лучший опыт немецких ландверов и ландштурмов, британской Ост-Индской компания, греческого каперства и малороссийского казачества. Получив сие задание, я лишь об одном жалел. Угадайте о чем?

— Даже предположить не смею.

— О том, что русские поторопились изгнать отсюда ногайцев. При правильном обращении и организации из них была бы прекрасная легкая конница. В лучшем смысле «дикая»! Да поздно, они уже не здесь… Знаете ли вы, что, уезжая надолго, император оставляет Аракчееву carte blanche?

— Фигурально?

— Материально! Листы с подписью, в каковые можно вставлять любые распоряжения и хоть какие суммы. Редкое доверие, ни разу не обманутое. А я, можно сказать, был одесским Аракчеевым при Аракчееве настоящем. Под поставленную задачу он мне давал безотчетные суммы — с условием, что к приезду Александра I в Одессу вчерне всё будет готово для представления проекта всеохватывающей системы военных поселений иного типа — более эффективных. Пока — для начала — в междуречье низовий Дуная и Днестра. В этом плане должна сочетаться дисциплина с инициативностью и даже доходностью. При том сему краю мог быть обещан некий особый статус. По аналогии с Доном — Земля Войска Буджакского.