Дворянин

Модификатор «Защитник».

Рассеивание снарядов: +4 %.

Радиус покрытия – 50 метров.

Привязка: нет.

Количество зарядов – 1.

Состояние заряда – 100 %.

Время работы – 4 часа.

Состояние механизма – не взведен.

– Всего-то? – с наигранно равнодушным видом фыркнул Борис, оставаясь сидеть в складном кресле и закидывая ногу на ногу.

– Издеваешься! Да чтобы ты знал: до того момента, пока не получится реальный образец, невозможно понять, удалось разгадать устройство механизма или нет.

– И почему тогда профессор поручил эту работу недоучке? – опершись о подлокотник и подперев подбородок ладонью, с подколкой произнес Измайлов.

– Боря, не нарывайся!

– Да ладно тебе! Шучу. – Борис поднялся и взял в руки артефакт. – Этот – тоже с усовершенствованиями?

– Да. И, судя по сохранившимся параметрам, изменения относятся только к количеству деталей. А значит, и сроки чуть меньше. Наверное.

– Понятно. Слушай, а как он привязывается к кораблю?

– Так через капитана. Он ведь командует судном по Сути.

– А если, к примеру, на катере, его использовать можно?

– Без вариантов. Только привязка к кораблю водоизмещением не менее ста тонн.

– А радиус покрытия артефактом может изменяться?

– Это уже зависит от артефактора. Полагаю, если за изготовление возьмется Проскурин, то там и вся сотня выйдет.

– А сколько может стоить вот этот модификатор?

– Если мне не изменяет память, то в газетах писали: что-то около десяти или двенадцати тысяч рублей. Но артефакт много дороже. Одинарного действия – уже порядка шестидесяти.

– Неслабо.

– Ну так оно того стоит. Тем более с учетом суммирующегося эффекта.

– Это что же получается, двадцать пять таких артефактов смогут обеспечить его обладателю неуязвимость? – искренне удивился Борис.

– Не так быстро, молодой, – хмыкнув, возразил Григорий. Как-никак на десять лет старше. Пусть и не бравирует этим, но порой все же поддевает. – До тысячи тонн водоизмещения можно использовать только один артефакт. До трех тысяч – два. До девяти – три. Свыше – четыре.

– Вот оно как.

– Именно.

– Тогда для каперов их суммирующийся эффект неинтересен.

– Это точно. Во всяком случае – пока. Но, как показывает практика, четыре процента не так уж и мало. Ты как считаешь?

– Ну, если даже в моем случае имел место сбой, то да, согласен, – вынужден был признать Борис. – Слушай, а ведь если их начать делать на продажу, можно неплохо нажиться.

– Ты забываешь об авторских правах.

– А мы нелегально. Вон сколько мороки ради полусотни тысяч. А тут раз, и в дамках.

– Это могут подвести и к посягательству на устои. Все же артефакты завязаны на Эфир. Напомнить, чем грозит?

– А вот такое изготовление?

– Сугубо для личного пользования. Если сумеют прищучить, что маловероятно, то максимум – судебная тяжба и финансовая компенсация.

– То есть вообще без вариантов?

– Отчего же. Если у нас с Проскуриным получится добиться такого усовершенствования, чтобы это отметил Эфир, то тогда это уже будет другое изделие. Тут главное – понять, в какую сторону копать. И теперь мы знаем.

– Выходит, я тебя отвлекаю.

– И слава богу. Мне, конечно, страсть как нравится возиться с механизмами, но как ты не можешь постоянно стоять у мольберта, так и я не в состоянии все время корпеть над станками. О! Кто-то пожаловал к баронессе в гости, – прикладывая ко лбу ладонь козырьком, вдруг оборвал свои рассуждения Григорий.

Измайлов повернулся в сторону, куда смотрел товарищ, и в удивлении вздернул брови домиком.

– Даже так? – не удержался он.

– Знакомое суденышко? – кивая на шхуну, входящую в гавань в сопровождении минного катера, поинтересовался Травкин.

– «Чайка», вооруженная парусно-винтовая яхта боярина Яковенкова.

– У тебя такой вид, словно ты хочешь отдать команду поднять якорь.

– Есть такое дело.

– Подробности будут?

– Нет. Скажу одно: опасности для нас никакой нет.

– Ну, раз так, то как знаешь, – флегматично пожал плечами Григорий.

Измайлов не мог ошибиться, пусть и видел это судно только раз. У него теперь фотографическая память. Тем более Борис даже изобразил его на одной из своих картин. Правда, в первый и последний раз он наблюдал эту шхуну девять месяцев назад. Но, если учитывать склонность дворян к путешествиям, можно было предположить, что известные ему девушки и сейчас на ее борту. Даром, что ли, паспорта для путешествия инкогнито выдаются на три года? И вообще, к чему личной яхте боярина бродить по белу свету без представителей рода?

Дабы не быть на виду, Борис поспешил покинуть прогулочную палубу и спустился к себе. Ершов сошел на берег, и Измайлов находился в мастерской один. Подошел к окну и, заведя руки за спину, замер, вглядываясь в «Чайку». Зачем? Просто знал, что прибывшие непременно сойдут на берег, чтобы нанести визит вежливости хозяйке острова. Иначе и быть не может.