Дворянин

Измайлов, словно какой-то мальчишка, ждал появления предмета своих воздыханий. Он хотел посмотреть на Катю хотя бы издали, так как не мог позволить себе большего. Борис точно знал, что добиться благосклонности Кати ему не составит труда, однако не хотел этого. Глупо? Еще бы. И он понимал это. Злился на себя, но ничего не мог с собой поделать.

Вскоре после того как «Чайка» причалила, на палубе появились две знакомые девичьи фигуры, облаченные в легкое для ранней весны одеяние. По меркам Испании конечно же. Несмотря на то что прибывшие – с южных российских островов, зимы там все же куда холоднее, а потому и жители не столь теплолюбивы.

Он видел, как Катя и Елизавета Петровна осматривали «Газель» и «Диану». Причем Москаленко еще и биноклем воспользовалась. Не морским, конечно, а театральным. Расстояние невелико, а потому этого более чем достаточно.

Измайлов подумал было, что они высматривают его, но тут же чертыхнулся. С чего бы? Откуда им вообще знать, что он здесь? А вот о том, что команда «Газели» участвовала в обороне острова, а затем захватила американский капер, было известно всем. Вот и любопытствуют.

Разумеется, при желании найти Измайлова не составит никакого труда. Он теперь не больно-то и скрывается, разве только не афиширует свою одаренность. Как, впрочем, не спешат трубить об этом и те, кому доподлинно известно, кто он такой. И у каждого на то свои причины.

Проводив взглядом девушек, сошедших на причал, куда уже подкатила пролетка, Измайлов постоял у окна еще какое-то время, потом хмыкнул и, решительно тряхнув головой, зажег ацетиленовые фонари и начал занавешивать окна. Девушки вполне могли явиться на «Газель» с визитом вежливости. И даже, скорее всего, так и сделают. Может, и неоднократно. Ему же нужно не попасться им на глаза. А еще необходимо постоянное освещение, так что придется опять отказаться от дневного света. Как говорится, все одно к одному.

Борис выбрал холст с подходящим цветом подмалевка, которых было заготовлено ровно пятнадцать. Приладил его на мольберт, постоял еще минут пять и, наконец, вооружившись грифелем, приступил к нанесению контуров будущей картины.

– Подумать только, имея всего лишь одно орудие, они сумели захватить такого красавца, – не без восхищения произнесла Катя, рассматривая два винтовых парусника, пристроившиеся у причала.

– Ладное суденышко, – окинув «Газель» придирчивым взглядом, произнесла Москаленко.

Поднесла к глазам бинокль и начала рассматривать его. Причем не просто так, а по поводу. Как, впрочем, и в гавани Линьола они оказались вовсе не случайно, хотя все вроде бы и выглядело именно так.

Елизавету Петровну привлекла статья о смелом и решительном русском судовладельце, профессоре Проскурине. Переживая жизненные перипетии, он приобрел шхуну и отправился в морское путешествие. Оказавшись гостем баронессы Линьолы, как и подобает настоящему дворянину, он принял деятельное участие в обороне ее владений от нападения пиратов. Не остановившись на этом, он оформил каперский патент и нанес ответный удар, захватив американское судно.

Правда, больше всего Москаленко привлекло не это, а то обстоятельство, что шкипером «Газели» был небезызвестный в их краях Рыченков, в бытность свою – лихой разбойник Гвоздь. А еще – капитан небольшого пароходика, на котором Борис служил кочегаром. Принимала во внимание Елизавета Петровна и такую деталь, как очередной вернисаж неизвестного одаренного Некто на острове Гранада.

Все сходилось в одной точке, поэтому она приказала капитану «Чайки» следовать в эти края. Капитан ничуть не удивился. В конце концов, они ведь просто путешествуют. Ну надоела барышням экзотика тропиков, так чему тут удивляться?

Осмотр обоих судов с помощью оптики результатов не дал. Среди снующих по палубам Елизавета Петровна не заметила ни одной знакомой фигуры. Единственное, что отметила: «Газель» приспособлена для перевозки пассажиров или длительных путешествий. Об этом свидетельствовала надстройка, занимавшая практически всю палубу.

– Ну, я бы не назвала пушку Дубинина орудием. Скорее уж пушчонка. Но со своей задачей она справляется. И, кстати, для каперов она куда предпочтительней, чем те семидесятипятимиллиметровые орудия, что установлены на «Диане», – после краткого осмотра произнесла Москаленко, передавая театральный бинокль служанке.

– Отчего же? Большая дальность и мощный заряд в снаряде.

– Какова цель капера, дорогая?

– Это очевидно. Захват судов.

– И чем меньше пострадает приз, тем выше его цена. Снаряды пушки Дубинина зачастую не в состоянии справиться с досками палубы, а значит, не наносят разрушений, зато дают осколки, которые поражают команду. Орудия Армстронга уже больше годятся для разрушения, а потому куда предпочтительней для торговцев, желающих защититься от нападения, – делая приглашающий жест в сторону трапа, произнесла Москаленко.

– Хм. Пожалуй, ты права, – согласилась Катя.