Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

Деревня есть наиблаженнейшее жилище для человека, который уже решился заниматься не пустою суетностию большого общества, но вкушать все прелести обширной природы. — Утешаться величественным созданием всевышнего творца, помогать ближнему, иметь сострадание к несчастным: суть добродетели, которые венчают существо наше. — Мы шли по деревне и удивлялись, глядя на крестьянские обиталища; каждая изба имела все свои угодья особняком. — Порядок господствовал повсюду; мужик не нуждался ничем, оставалось ему заботиться о своей работе, которая всегда чередом своим проходила. — Луга покрыты были всякого разбору рогатыми скотами, и, по-видимому, хозяин деревни был не господин, но отец своим подданным. — Дай ему все нужное, обеспечь от всего, исторгни крестьянина из сетей бедности, и потом право имеешь требовать…^{875}

Как и в Письме Карамзина, мы видим ту же идиллическую картину деревни, помещика — отца своих крестьян, заботящегося об их благосостоянии. Однако, в отличие от Карамзина, автор приведенного выше отрывка рассуждает лишь о поддержании существующего порядка. Карамзинский же идеальный помещик не просто упорядочивает усадебное хозяйство, но активно преобразует способ хозяйствования в нем. Правда, направление этих преобразований предполагает способ мотивации труда работников, не предусматривающий поощрение их собственной экономической инициативы.

Помещик Карамзина как бы монополизирует хозяйственную инициативу, превращая крестьян в пассивную рабочую силу. Позже, в Записке о древней и новой России,

Карамзин кратко формулирует тезис, служащий обоснованием такого подхода: «Не вольные земледельцы, а дворяне наиболее снабжают у нас рынки хлебом»^{876}. Та же мысль содержится и в

Письме сельского жителя:

У нас много вольных крестьян: но лучше ли господских они обрабатывают землю? по большей части напротив. С некоторого времени хлебопашество во всех губерниях приходит в лучшее состояние: от чего же? от старания помещиков: плоды их экономии, их смотрения наделяют изобилием рынки столиц. Если бы они, приняв совет иностранных филантропов […] наложили на крестьян оброк, отдали им всю землю и сами навсегда уехали в город, то я уверен, что на другой год пришло бы гораздо менее хлебных барок как в Москву, так и в Петербург^{877}

.

Как известно, Карамзин провел свое детство в имении Знаменка в Симбирской губернии, которым после смерти отца управлял старший брат писателя Василий Михайлович. Сохранилась и была опубликована обширная переписка двух братьев^{878}. Можно предположить, что на экономические воззрения Карамзина оказал определенное влияние его старший брат. Стоит обратить внимание на то, что упомянутое имение находилось недалеко от Волги, служившей главной артерией для транспортировки хлеба из черноземных губерний. Помещики этих южных черноземных губерний, в особенности из местностей, прилегающих к водным путям (транспортировка хлеба по сухому пути обходилась слишком дорого), в отличие от своих северных собратьев, вынужденных отпускать крестьян на заработки в города, вели хозяйство, близкое в чем-то плантаторскому. Основой такого хозяйства была барская запашка, а собственные участки крестьян по возможности урезались. Кроме того, работников старались не отпускать из поместья, чтобы максимально использовать их труд на помещичьей земле.