Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

Самое поверхностное сравнение позволяет заметить, что при всей несомненной заинтересованности Щербатова в повышении доходности собственного поместья он воспринимает свои личные затруднения как часть общей проблематики — конструирования совершенного государственного устройства. С точки зрения Щербатова, благоустроенное государство, имея целью предотвратить коррупцию, требует, чтобы те, кто исполняет в нем высокие должности, не воспринимали свою службу как в первую очередь источник получения дохода. Более того, им не следовало бы ожидать от своей должности дохода, превосходящего тот, который они получали бы, не служа на данном месте. Напротив, они должны были, по мнению Щербатова, жертвовать личным благосостоянием ради добросовестного исполнения своего долга. А это подразумевало, что они должны были иметь доход от других, неслужебных источников. Отчасти поэтому Щербатов и настаивает на том, что дворянство должно быть богатым, так как в противном случае рассчитывать на самоотречение высших должностных лиц было бы просто наивно.

Как же обеспечить доходность поместий — основу благосостояния проектируемого Щербатовым сословия честных правителей государства? Здесь можно говорить о попытке переноса методов государственного управления на поместье. В первую очередь это стремление сделать микрокосм поместья регулируемым посредством неких постоянных правил, исключающих произвол управляющих и гарантирующих, при уплате всех следуемых платежей и исполнении заранее определенного объема работ, хотя бы относительную неприкосновенность собственности «подданных» помещика. Тем самым крестьяне, оставаясь юридически его собственностью, получали некое пространство экономической свободы, позволявшее им проявить известную хозяйственную инициативу. Как абсолютистское государство, переходя к систематическому взиманию налогов взамен неупорядоченных поборов, способствовало расцвету экономики и увеличению в результате объема взимаемых податей, так же и просвещенный владелец поместья, гарантируя крестьянам определенную степень экономической свободы, должен был со временем стать владельцем более состоятельных крестьян, что делало в конечном счете и его самого более состоятельным^{881}

.

Вся эта логика имела смысл, однако, только в том случае, если помещик был достаточно богат для того, чтобы рассчитывать на отдаленную перспективу, вместо того чтобы стараться немедленно извлечь как можно больший доход. Богатство, разумеется, понимается здесь в относительном смысле — как превышение доходов над расходами, поскольку даже владелец значительного поместья мог проживать значительно больше, чем приносила сельскохозяйственная деятельность в его владениях. Щербатов вполне последовательно выступает поэтому против бесполезного мотовства, свойственного как находившимся на службе или просто жившим в городах дворянам, так и сельским помещикам, которые и в деревне часто вели жизнь не по средствам.

Щербатов требует эффективного государства, не растрачивающего собранные подати на удовлетворение стремлений отдельных «случайных людей» к роскоши или на бесполезные для государства затеи временщиков, порожденные их тщеславием. И в этом можно видеть единую систему принципов расчетливой экономии и рациональной предусмотрительности, применявшуюся как к собственному, так и к государственному хозяйству в целом. При этом интересы последнего все же ставятся во главу угла. В частности, как полагает Щербатов, необходимость обеспечения государства хлебом ради предупреждения случающегося периодически голода требует удерживать крестьян на пашне в период сельскохозяйственных работ, несмотря на то что помещикам нечерноземной полосы было более выгодно отправлять своих крепостных на заработки в город даже и в этот период.

Иной подход характерен для Письма сельского жителя Карамзина. Бессмысленно искать в этом тексте каких-либо практических рекомендаций по улучшению хозяйства, за исключением самой общей идеи о том, что помещик, живя в деревне, должен лично вникать во все тонкости производимых работ, стараться поощрять трудолюбивых крестьян и наказывать нерадивых. Вообще, Карамзина больше интересуют отношения между людьми, нежели разрешение каких-то хозяйственных проблем. Идеализированная картина отношений между помещиком и крестьянами служит скорее нравственно-назидательным целям, перенося на хозяйство модель семейных отношений, делая помещика «отцом» большого семейства, в котором крестьяне играют роль своего рода несовершеннолетних детей, неспособных осознать, в чем состоит их собственная польза, отчего они и нуждаются в постоянной опеке.