Двуявь

Марк усмехнулся – термин «реальное бабло» после Обнуления обрёл совершенно буквальный смысл. Кто-то случайно обнаружил, что наличные доллары, коих в России к тому моменту было как грязи, теперь невозможно физически уничтожить. Даже сожжённые в прах банкноты исправно регенерировали, появляясь из ниоткуда, и Ареал получил платёжное средство, крепче которого в истории ещё не имелось. Куда там золотому стандарту…

– Я дома ревела за компанию с мамой (жизнь, типа, кончена, все дела), а батя, наоборот, аж помолодел, как будто давно о таком мечтал – чтобы не тупо бабки грести, а героически превозмогать пред восхищёнными взорами. Экзистенциалист, блин, со склонностью к нарциссизму, доброволец-многостаночник. В каждую дыру нос совал…

– Никто особо не возражал, насколько могу припомнить.

– Ну ещё бы. У ментов с вояками – своих проблем выше крыши, служебный транспорт не едет, оружие не стреляет. Мэр перед праздниками вообще в Швейцарию умотал – на лыжах кататься. Вот же скотина, а? Завидую чёрной завистью.

– Я слышал – в Австрию.

– Да хоть в Буркина-Фасо – мы-то все тут остались. Хорошо хоть, электричество починили. Отец, помню, объяснял – с гражданской техникой оказалось попроще, даже импортные узлы иногда опять запускались, если в единой большой системе с нашими, исконно-посконными.

Сыщик кивнул, раздумывая, правильно ли он поступает, слушая этот трёп. С одной стороны, бывали уже примеры, когда подсказки рождались из самого неожиданного контекста – взять хотя бы «ПлодОвощТорг». С другой – нельзя ли как-нибудь ускорить процесс? Задать, к примеру, наводящий вопрос, вернуть разговор к пропавшему амулету? Пожалуй, нет – такая прямолинейность только повредит делу, спугнёт благожелательную случайность.

– В общем, – сказала Римма, – я постепенно кое-как примирилась, перестала беситься. Но решила, что нужен такой оазис, где про Ноль ничто не напоминает. Где время законсервировалось. Ну и вот.

Она обвела рукой помещение, и Марк сообразил:

– Поэтому – клуб «Консервы»? Это ты название придумала?

– Да. Клуб фактически мой – отец только денег дал, а сам ни во что не вмешивался. И интерьер я подбирала, и персонал.

– А гости? Люди твоего бати не заходят по стаканчику пропустить?

– Это ты к чему?

– Да вот думаю, как бы киллер случайно не заглянул.

– Не переживай, – она подмигнула, – если и заглянет, то прямо здесь валить не будет. Папахен знает – тогда я совсем обижусь.

– А, то есть вальнут уже за порогом? Ты меня обнадёжила. И, кстати, про твоего отца. Раз ты на него ещё не «совсем обиделась», то, может, тогда и «совсем помиришься»? Плюнула бы на этот ваш амулет и жила спокойно. Чего тебе не хватает?

Мотоциклистка повернулась к нему и некоторое время разглядывала в упор, потом произнесла ровным голосом:

– Даже и не надейся, сыщик. Не всё так просто. Или ты думаешь, у нас тут – как в мексиканской драме? Папа с дочкой поплачут, кинутся друг другу в объятия, и всё будет зашибись?

– Ну, а вдруг? Чем не вариант?

Римма зло рассмеялась. Ей, похоже, давно уже хотелось высказать накипевшее, но откровенничать было не с кем – слишком опасная и скользкая тема. Марк же, принёсший клятву неразглашения, подвернулся как нельзя кстати.

– Помнишь, я говорила, что мой папаша – непотопляемый? Так и есть, но только до тех пор, пока он сам не пожелает утопнуть. А всё к тому и идёт. Предмет, который ты ищешь, не просто исчез из дома – он перестал работать, я это чувствую! И не верю, что это кража, иначе все были бы уже в курсе, и на нас бы наехали по полной программе! Но прошло больше месяца – и ни одного наезда, ни единой предъявы. Внешне – всё гладко, дела идут…

– Так в чём проблема тогда?

– В том, что эта гладкость – только инерция! Ещё немного – и всё посыплется, но отец ничего не предпринимает. Он сложил лапки и готов умиротворённо пойти ко дну. Ладно, его выбор, как говорится, только меня тянуть за собой не надо! Я ещё побарахтаюсь! Понял, сыщик?

– А почему он, как ты выражаешься, сложил лапки?

– Вот сходи к нему и спроси – может, тебе расскажет. До объяснений с дочерью он как-то не снизошёл…

Она отвернулась и присосалась к пивной бутылке. Марк поднялся и сказал:

– Ладно, будет случай – спрошу. Если амулет действительно у него, то мы рано или поздно столкнёмся – при условии, разумеется, что меня до этого не завалят. Так что пойду работать, только в уборную загляну напоследок. Где она тут у вас?

Хозяйка ткнула пальцем в угол за стойкой – там обнаружился коридорчик с искомой дверью. Над раковиной висело мутное зеркало (мелькнула мысль, что могли бы подобрать поприличнее), и он долго всматривался в своё отражение. Двойник казался несколько изменившимся, но в чём именно эти изменения выражаются, никак не удавалось определить – то ли в глазах появилось нечто чужое, то ли у Марка просто шалили нервы.

Выходя, он столкнулся на пороге с каким-то небритым типом – а миг спустя разглядел в его руке пистолет.

Дальше раздумывать стало некогда.