Двуявь

– Единицы. Простым шестёркам его не ставят.

– Да, мощная штука. Имел удовольствие наблюдать…

Марк вспомнил, как за секунды иссохло тело в кафе. Теперь понятно, в чём тогда было дело. Тот киллер в ходе допроса, перестав соображать из-за яда, готов был выдать имя хозяина, но «тавро» сработало как предохранитель. И пошли спецэффекты…

– Надо бы его обыскать. Может, подсказки будут.

– Распоряжусь сейчас. Иди пока что сюда.

Она отпёрла дверь в конце коридора – там оказалась тесная комнатка с зарешеченным окошком под потолком. Из мебели имелись стол, пара стульев, сейф и шкаф невыносимо канцелярского вида. Римма, впустив Марка, снова подозвала охранника и дала ему указания. Потом тоже вошла, закрыла за собой дверь и сказала:

– Значит так, Шерлок. Спасая тебя, я сожгла мосты, замочила отцовского порученца. Если у тебя вдруг были ещё сомнения, насколько я серьёзно настроена, то теперь они, надеюсь, развеялись. Следишь за мыслью?

– Стараюсь.

– Альтернатива простая – либо мы найдём то, что ищем, либо папаша меня посадит на цепь. В переносном смысле, естественно, но от этого мне не легче. Поэтому повторяю – отныне действуешь под моим наблюдением и контролем.

Он не успел возразить – охранник доставил вещи, найденные в карманах у киллера. Трофеи не особенно впечатляли – ТТ, ключи от машины, сигареты, зажигалка, пачка презервативов, портмоне с зеленью и невзрачная скомканная бумажка, которая на поверку оказалась билетом на электричку.

– Ну, сыщик, – спросила мотоциклистка, – что нам из этого интересно?

– Фиг знает. Билет разве что. Там станция указана?

– Только зона.

– Жаль. Но всё равно это единственная подсказка – надо на вокзал съездить.

– Какой смысл? Мы же не знаем, куда именно он катался.

– Обычная логика тут не действует, и вообще нет гарантии, что я там что-то найду. Но если нужен результат, то я должен действовать, как привык. Не будешь мешать – найду твою безделушку.

– Что ж, – сказала она с усмешкой, – раз даже папаня мой реально забеспокоился, значит, ты и правда что-то унюхал. Доверюсь профессионалу. Поехали на вокзал.

– Ты оставайся. Как будут результаты – я сообщу.

– Сказала же – только под моим наблюдением, спорить не о чем. Да, и вот, – она протянула ему пистолет «штангиста». – Дарю, забирай. Владелец сдох, ствол теперь без привязки, а тебе, я чувствую, пригодится.

Он вздохнул и напомнил:

– Римма, мне эта пушка – как рыбе зонтик, пользоваться всё равно не смогу. Это вы все кайф ловите от каждого выстрела, а у меня ощущения будут совсем другие.

– А, блин, каждый раз забываю, что ты у нас уникум. Ладно, с этим понятно. Сейчас отлучусь на пару минут – и поедем.

Хозяйка вышла. Сыщик, оставшись один, поворошил трофеи. Взял из кучи билет – и в очередной раз за день ощутил зуд в ладони. Поднёс её к глазам и с удивлением разглядел несколько красноватых рубцов, которые сложились в знакомый символ. Почудилось, что перечёркнутый ноль слегка повернулся, словно автомобильный руль, и вместе с ним совершил оборот весь мир вокруг Марка. Сознание уплыло.

Глава 9. Отпрыск

Юра помнил, что заснул без снотворного, и внутренне готовил себя к тому, что придут «химеры», но когда в дверном проёме соткалось и замерцало марево, страх захлестнул ледяной волной.

Теперь безликие двигались гораздо увереннее, чем в предыдущий раз; кукольно-дёрганая моторика сгладилась. «Химеры» как будто уже освоились в человеческом мире, научились мимикрировать под людей, но их по-прежнему окружала искажённая сила тяжести, из-за которой студент не мог подняться с кушетки.

В отличие от встречи на Марсе, гости не шарили вслепую вокруг, а сразу свернули к Юре. Приблизились, обратив к нему физиономии-фотороботы и глазницы-каверны. Он попытался крикнуть, позвать психолога, но тот непостижимым образом отодвинулся вдаль – кресло стояло, казалось, за километр.

Один из безликих протянул руку.

Студент дёрнулся (тщетно, само собой), взгляд его заметался – и упёрся в нависающий монитор. Красный круг на экране вспыхнул как стоп-сигнал, скрещённые клинки сверкнули холодной сталью, ладонь отозвалась болью, и кокон неправильной гравитации, спеленавший Юру, ослаб.

«Химеры» отпрянули разом, словно обжёгшись. Самохин, повернув голову, разглядел на полу тлеющую полуокружность – она опоясывала кушетку и упиралась концами в стену. Безликие толклись у этой черты, как упыри вокруг Хомы Брута; по ассоциации тут же мелькнула мысль, что пора уже кричать петухам.

Никаких петухов в центре города, конечно же, не имелось, но незваные гости всё равно отступали, растворялись в своём лиловатом мареве, которое, приняв их, тут же потемнело, съёжилось и исчезло.

– Проснитесь, Юрий! Проснитесь!

Он открыл глаза и уставился на психолога. Помещение заполняли мутные рассветные сумерки, лампа под потолком не горела – лишь мягко светился экран, на котором краснел спасительный знак.

– Как вы себя чувствуете?

– Терпимо. Ваш метод помог, спасибо – «химеры» пришли, но снова не дотянулись. Хотя сон про них был реалистичный до омерзения, в теле до сих пор тяжесть.