Дыхание

Повернув куда-то влево, мы вошли в путаную череду коридоров. Любопытно, каким образом они умещаются в относительно небольшом, если смотреть со стороны, здании? Когда мимо моих плеч тянулись старинная мебель, пылившаяся в полумраке, мерцающие корешки книг, к которым уже много лет никто не прикасался, когда темные кишки коридоров выворачивались в ослепительные залы, где било ключом виртуальное 3D-бытие, гремели залпы, звякало железо, мелькали с тонким ржанием трикстеры, меня не покидало чувство, к кторому я так привык за последние несколько месяцев.

Среди людей на остановках — утрами, под падающей луной, вечером, под усталым солнцем, — я улавливаю их мысли, не сиюминутные, а базовые, повторяющиеся часто, словно больной сон, и в эти мгновения я чувствую себя единственным человеком. Я не в восторге от этого чувства. Не хочу стрелять в толпу или находить ей определения — в том и дело, что я глубоко равнодушен к ним, и равнодушие крепнет день ото дня, открывая все новые смыслы. «Отрезанный ломоть», как говаривает моя мать, которая тоже — одна из капель тумана, плывущего по стеклам этой башни.

В преддверии гостиной я обнаружил Виманоид. Он был поставлен на правое крыло и прислонен к стене.

Грусть нахлынула в сердце. Этот легкий летательный аппарат — кастовая принадлежность 2D-жрецов, но неполное дхармическое соответствие и коррупция сделали свое дело, и теперь каждый торговец может купить Виманоид, если у него найдутся двести тысяч долларов. Виманоид — типичный пример смешения грубой и легкой материи (группы 4-го и 5-го Круга). Он использует энергию воздушных потоков и похож на дельтаплан. Его главная функция — поддержка левитационного парения. Когда вы летите, используя не 3D-крылья, а Вриль — энергетический центр, имеющий выход между лопатками — Виманоид поддерживает ваше тело в воздухе, чтобы не тратить слишком много сил на антигравитацию. Поток Вриля отражается от медного экрана, выполненного с вкраплением Пелениума — металла астероидного происхождения. Этот черный камень упал на Землю 37 лет назад, вдребезги разбив директорский корпус Закутского нейролингвистического университета.

Здешний ксендз Кшишдецкий утверждает, что астероид украшала надпись на латыни: «Здесь была Дева Мария», но православная церковь выступила с решительным протестом и обоснованной иронией. В городе начались массовые беспорядки. Костел подвергся кощунственнному граффитиначертанию, войска оцепили мечеть, синагога ушла в подполье и обратилась в ООН, однако Лорд-Аватар пресек волнения, сообщив, что надпись произведена на языке индейцев сиу-сиу и содержит несколько каббалистических откровений, безусловно доказующих наличие свинца на одной из планет в созвездии Кентавра.

Впрочем, все это детали. Я давно не летал на Виманоиде. Свой аппарат разбил пару лет назад — попал в ураган в небе над Байкалом. Если события будут развиваться по законам жанра и ружье выстрелит во втором акте, то день можно считать прожитым не зря.

Продвигаясь по коридорам в этих мыслях, я старался не терять ориентир — роскошные бедра Жанны, качавшиеся под синим муаром платья и в конце концов силой инерции вынесших ее в большую желтую гостиную, где все сверкало пламенной парчой обоев, занавесок, подушек, разбросанных по низкому огромному дивану, укрытому глубоким ковром и заменявшему ковер. На потолке вращались хрустальные сферы по тысяче фунтов каждая, издавая тонкий звон, как на рекламе зубной пасты. От электрического камина отделилась высокая атлетическая фигура (я принял ее вначале за статую) и приблизилась к нам. В комнате зашевелился запах сандалового дерева.

Существо заставило меня усмехнуться — не без ностальгии по детству, ибо перед Жанной стоял многофункциональный антропоидный биоробот с широким оскалом лакированных зубов, с угрожающе длинным носом и в дурацком кумачовом колпаке. Всю его могучую грудь покрывали майорские звезды и ордена, пришпиленные прямо к коже. Пожалуй, — подумалось мне, — пролетарский рерайтер А.Толстой не додумал последний момент антуража.

— Буратино, развлеки Пьеро, — лениво произнесла Жанна и подошла к столику, в изобилии уставленному темными бутылками.

— Виски, содовая? — деревянным голосом поинтересовался Буратино, надсадно улыбаясь.

— Мачо Эс А? — спросил я. — Сверхобщественная архетипная модель?

— Эс Эн Гэ. Супер-нейро-героическая. Странная фантазия пришла в голову папе Карло, ты не находишь?

Буратино витиевато отдал честь, щелкнул каблуками и отключив экран камина скрылся где-то в огненной глубине.

Жанна отпила из бокала, старательно облизнулась.

— Подожди меня, Олежик. Я сейчас… А пока почитай «Черты и резы». Ты ведь еще не видел?..

Тихо шурша, Жанна исчезла в потайной двери.

«Стареет, — подумалось мне. — Чары становятся пошловатыми».

Под левой рукой обнаружилась толстая книжка in folio, непереносимо пестревшая голографической обложкой: переливаясь в основной трехцветной гамме, куда-то шел похмельный мужик в мятом гусарском ментике, с толстой золотой цепурой на шее и надписью «Народъ» на спине.