Дым отечества [СИ]

Да чтоб черти взяли нотариальную книгу, — думает пьяный нобиль, — и документ, и всех вас. Даже если старый принц был двоеженец и этот Люцифер-недоносок — законный наследник. Все равно, черти чтоб вас взяли, и возьмут непременно. Нет хуже греха на свете, чем предать благодетеля, а Людовику и мадам принцессе королевский сын Жан столько раз обязан жизнью, что у него пальцев на руках не хватит, сосчитать.

Не получилось сложить? В голову не влезло? Значит и не нужна золотому Жанно такая голова. Король узнает — и что тогда?

Теперь: Эсме Гордон

— Голубя к Его Светлости отправили? — не прямо к Его Светлости, конечно, а туда, где Его Светлость должен сейчас быть.

— Да, но он не успеет.

Крылатый гонец, может быть, и успеет. Не успеет обратный приказ — или Его Светлость лично. Не успеет, даже если полетит. Слишком быстро вскипел котел.

Как наколдовал кто. Его Светлость в дороге, де Беллем в Нарбоне, де Сен-Круа, тезка королевского дворца, обычно самый осторожный и надежный, побелел глазами, разговаривает хрипом и ясно, что людей он сдерживать не будет. Его бы самого кто сдержал в его попытках перевернуть Орлеан с ног до головы в поисках неведомо кого. А привычный, необходимый остров здравого смысла и спокойствия — герцогиня Беневентская — спит недобрым сном в покоях королевы, но хоть, кажется, перестала умирать.

Может быть, и наколдовал. Исключать такую возможность не стоит.

— Если бы меня в прошлый раз отправили в ссылку, как бы хорошо я жил, господа! — говорит д'Анже. — Сидел бы на границе, выращивал виноград, продавал вино по обе стороны…

— У вас есть все шансы туда отправиться, — любезно улыбается в ответ фицОсборн. Судя по тону и выражению лица, искренне хочет подбодрить и сказать приятное. Нужно знать его не хуже Эсме, чтобы распознать иронию.

Впрочем, д'Анже чувствителен к самым тонким намекам и оттенкам интонаций, как доминиканский монах к малейшим следам малефициума.

— Ну спасибо, шевалье… и вам того же!

— В нашем положении это воистину доброе и щедрое пожелание, — слегка кланяется фицОсборн.

— Простите, что вмешиваюсь с насущными вопросами в ваш обмен любезностями, — говорит Эсме, — но нам стоило бы присутствовать при обыске склада.

Мысленно Эсме согласен с фицОсборном. Хорошее, щедрое пожелание. Если д'Анже в результате окажется на толедской границе, а не, например, в гробу, или много хуже того — например, коннетаблем, это будет значить, что его есть кому туда отправить, у этого кого-то дошли руки до решения судьбы д'Анже, и недоволен этот кто-то вполне умеренно.

Сейчас Его Величество недоволен неумеренно, а верней — пребывает в ярости и страхе. От извержения его пока удерживает, вероятно, милость Господня. И, как ни странно, аргументация д'Анже. Соперникам-сотрудникам начальник королевской тайной службы об этом не рассказал, но без него нашлось кому. Д'Анже напомнил Его Величеству, что господин пока-еще-наследник престола, как и что о нем ни думай, никогда, никогда, никогда не поднял бы руки на Ее Величество так и там, где не смог бы управлять последствиями.

А закончив с аргументацией начальник королевской тайной службы пошел искать господина Эсме Гордона, шевалье де Сен-Валери-эн-Ко, секретаря и представителя господина коннетабля. Которому не нужно пояснять, что следствие лучше вести вместе, друг от друга не отходя, потому что смута может начаться с двух сторон. Ришар фицОсборн, шевалье де ла Риве, нашелся сам, видимо, следил за начальником тайной службы. ФицОсборну не нравится быть на виду — но сейчас выбор прост: скрытность или скорость. Скорость важнее.

Тогда: неизвестный

— Объясните, я вас не понимаю. — говорит вдовствующая принцесса и не поднимает глаз. В руках у нее небольшой деревянный брусок и короткий толстолезвийный нож. Ее вдовствующее Высочество вырезают игрушку старшей внучке. Кубарь сломался — разве ж это беда? Бабушка вырежет новый, раскрасит ярко, чтобы потом при вращении полосы расплывчатой радугой стояли. Через год-другой можно будет и нож подарить, и научить. Пока — смотри. А эти все, они придут и уйдут.

— Ваше Высочество… нет сомнений, что заговорщики желают смерти вашего сына.

— Которого? — спрашивает принцесса. Желтая стружка течет по ее пальцам.

— Ваше высочество… прошлым вечером сводный брат вашего сына был гостем Его Преосвященства архиепископа Тулузы. Ваше высочество, за ужином шла речь о том, что ваш сын рожден в незаконном браке и занимает трон не по праву, на что имеется документ, должным образом внесенный в реестр, каковой реестр хранится у вас…

Принцесса всплескивает руками, недоделанный кубарь летит на пол, нож — в стену.

— Господи, дай мне сил с этими людьми, — говорит женщина. — Нельзя было сразу ясно сказать, что обоих?