Дым отечества [СИ]

Не помогли молитвы — сбылось все по вере купца. Не нашли на складе и в окружающих помещениях ни следа злоумышленного колдовства. Точнее, кое-какие старые следы нашли и посоветовали хозяину сжечь от греха подальше тюк заморской шерсти и страховидного деревянного идола из Африки, и уже потому, что монахи учуяли даже эти просто недобрые, не для жилья и дела человеческого вещи, ясно было: искали тщательно.

Зато купец прекрасно помнил, да еще и записывал, в какую из лавок среди прочего дорогого штучного товара, не для прилавка, а для показа важным покупателям внутри, в особых комнатах, отправил согдийский чепец, и в лавке, в которую немедля нагрянули с обыском, следов тоже не было, и покупателя там запомнили. Велик город Орлеан, но человек не иголка, не потеряется. Правда, было это достаточно давно — еще в Великий пост, когда о беременности королевы не было объявлено, да и объявлять пока еще было не о чем.

Всем предыдущим розыском и д'Анже, человек Его Величества, и фицОсборн, человек Его Высочества, могли гордиться. Шутка ли — отыскали в Орлеане купца, который привез товар, организовали обыск, затем другой, и все это втихаря, никому на глаза не попавшись.

Теперь оставалось только найти покупателя.

Составить список примет оказалось нетрудно. Искать предстояло молодого дворянина без шрамов, особых примет и ярко выраженного акцента, достойного, но нестоличного вида, из числа сторонников Его Высочества, что было легко угадать и по речи, и по бантам, в сопровождении двух слуг… оба северяне. Нестоличного — ибо столичные дворяне его возраста после визита ромского посольства изменили мнение о допустимых сочетаниях цветов и апельсиновый, перетекающий в зеленый, больше не являлся для них анафемой, а покупатель придерживался еще старого разделения, хотя толщина кошелька позволила бы ему приобрести хотя бы одну новинку, да и где вы видели юношей, что оглядываются на толщину кошелька… Нет, он в службе у провинциала строгих нравов… — объяснял хозяин лавки. — И спрашивал, будет ли смотреться чепец в сочетании с ярко-синим покрывалом.

Трио сыщиков уединилось в отдельной комнате в облюбованном фицОсборном трактире, чтобы переварить новости, залить их хорошим армориканским пивом — д'Анже, правда, предпочел не очень хорошее вино, — и никто не решался заговорить, пока утка не была обглодана до косточек. Аппетит — дело священное, особенно, если его то и дело норовят осквернить.

— Синий — любимый цвет Ее Величества, — сказал д'Анже. — И не припоминаю, чтоб госпожа герцогиня когда-то его надевала.

Он и фицОсборн уставились на Эсме, будто он знал гардероб обеих дам наизусть.

— Я тоже не припоминаю, — признался он, перетряхнув в памяти все парадные и домашние наряды Шарлотты. — К тому же, синий ей не к лицу, в отличие от королевы. Но сочетание синего с золотом, ее любимых цветов, и черного с серебром — это противоречит всем канонам и Ее Величество бы никогда…

— Боюсь, что Его Величество не убедит подобная аргументация. Лучше бы этого лавочника поразила потеря памяти! — шлепнул ладонью по столу д'Анже. — Передать не могу, до какой степени мне не хочется сообщать эту новость нынче вечером во дворце!

— Если бы дело было в Каледонии, — сказал Эсме, — я бы легко назвал вам еще одну высокопоставленную даму, известную неизменным пристрастием к ярко-синим покрывалам.

— Кого?

— Царицу Небесную.

Д'Анже раздраженно скривился — шутка показалась ему неуместной. ФицОсборн вытянул перед собой ладони, развел пальцы, покачал…

— Три, в пределах городской черты.

— Три чего?

— Церкви. Где статуя Девы достаточно велика ростом и одета именно в синее. Всего три.

— А с чего вам это вообще в голову пришло?! — продолжал раздражаться д'Анже. — Господа, если вы устали, то…

— Подождите, — тихо, но твердо сказал Гордон, и сотрапезники отчего-то разом расправили плечи. — Это… достаточно разумно. Вы можете себе представить достойную даму, у которой только одно покрывало?

— Почему одно?

— Чтобы подбирать дорогой чепец именно под него, как под… данность. Более того, попробуйте себе представить этот чепец, а сверху покрывало на какой-нибудь даме.

— Еще более странное зрелище, чем Ее Величество в синем платье и этом чепце, — кивнул фицОсборн.

— Но что это нам дает? Если бы чепец оказался на статуе Девы, мы бы не искали покупателя.

— Он мог оказаться на статуе Девы и быть украденным. Где чернокнижие, там и святотатство. Он мог быть куплен для Девы и украден из ее гардероба, не надетым. Он мог быть куплен для Девы и не подарен.

ФицОсборн наливает себе вина, отхлебывает.

— Три церкви. Их можно обойти за час с небольшим.

— Быстрее, если разделиться.

— Я предпочел бы, господа, чтобы мы зашли во все три вместе. Это увеличит шансы господина д'Анже встретить следующий год хотя бы на толедской границе…

— А ваши?

— Встретить его по эту сторону гумуса.

Не увеличивает, думает Эсме. И беспокоитесь вы, шевалье, не об этом.

Тогда: Жан, герцог Алансонский, коннетабль Аурелии