Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха

Великое хранилище тайных сокровищ сущностных наставлений,Приводящих к созреванию[173] и освобождению[174]

на пути восьми великих колесниц линии практики,Наделённое всеми славными качествами мудрости и сострадания,К тебе, Пема Еше Дордже, я обращаюсь с молитвой.

В этой молитве, упомянув исключительную природу своих качеств, он сам раскрывает правду о себе. Вот так, без приложения особых усилий, он продолжал активности мастеров линии передачи, не уходя в длительный ретрит и не подвергая себя тяжёлым испытаниям в горах, чтобы привлечь внимание к своей практике.

Теперь я расскажу о том, как он проявил знаки осуществления совершенных качеств внутренней ваджры.

Какими бы совершенными ни были подобные океану качества высших существ, они всегда остаются скрытыми, поскольку высшие существа практикуют скромность. Даже ум мудрости реализованного йогина не способен полностью распознать скрытые совершенные качества тела, речи и ума подобных существ. Именно поэтому так сложно описать во всей полноте эти замечательные качества.

Наблюдая пространство внутри игольного ушка, можно составить представление о том, что такое пространство. Точно так же, увидев, услышав и вспомнив о мельчайших проявлениях[175] бесценных, превосходных качеств высшего существа, мы получаем возможность переродиться в высших землях и достичь освобождения, и тогда без всяких усилий сможем распознать все совершенные непостижимые скрытые качества таких существ. Поэтому я собираюсь рассказать, ничего не преуменьшая и ничего не преувеличивая, всё, что я видел, слышал и выяснил о Кхьенце Чокьи Лодро, понимая, что этот рассказ послужит причиной возникновения уверенности в умах тех, кто следует по пути веры и преданности.

Поскольку Кхьенце Чокьи Лодро был истинным проявлением сострадания[176], его активности простирались за пределы понимания обычных существ. С самого юного возраста он учил философским доктринам и безупречно выполнял обязанности ваджрного мастера. Точно так же, как и в случае его предшественников, единственным намерением Кхьенце Чокьи Лодро было приносить пользу учениям и живым существам. Он осуществлял активность, неустанно накапливая драгоценные знания из священных текстов, изучая Дхарму и углубляя реализацию интенсивной практикой медитации. Эти активности никогда ему не надоедали. Он никогда не впадал в уныние. Ему всегда хотелось продолжать изучать и практиковать Дхарму.

Что касается повседневных дел, то его более прагматичные и практичные проекты[177] всегда шли на пользу всем окружающим – как из благородных семей, так и из простого народа. Но даже такие проекты он совмещал с практикой Дхармы, и, как следствие[178], это позволяло Дхарме процветать и служило ей надёжной защитой.

Он разработал систему распространения аутентичных учений, строя символы тела, речи и ума, основывая центры для изучения и практики Дхармы. Это позволяло ему накапливать заслуги, а также способствовало сохранению учений. Поскольку он реализовал иллюзорную природу феноменов, то, с какими бы трудностями ему ни приходилось сталкиваться во время осуществления своих активностей по сохранению и распространению учений, он никогда не жаловался, не отчаивался и не проявлял признаков усталости.

Кхьенце Чокьи Лодро вёл жизнь скрытого йогина, однако за счёт того, что его внутренняя мудрость набрала невиданную силу, слава о его совершенных качествах стала распространяться по всей стране. Благородные мастера всех традиций склоняли свои головы к его лотосовым стопам и отзывались о нём с восхищением.

Несмотря на то что его визионерские переживания прямо указывали на достигнутую им высокую реализацию, он всегда тщательно скрывал их от других, как скрывал и свои совершенные качества, всегда ведя себя таким образом, чтобы выглядеть как самый обычный человек. Несмотря на то что он пользовался всеобщим уважением у тех, кто управлял страной, у людей как высокого, так и низкого социального статуса, он никогда не отвлекался на восемь мирских забот, а, напротив, вёл жизнь того, кто отрёкся от мирских путей.

Полностью реализовав путь пустотности, он иногда вёл себя совершенно спонтанно и всегда был готов к осуществлению самых удивительных активностей – как великих, так и незначительных, – которым были не страшны никакие препятствия. Однако обычным живым существам было непросто осмыслить эти активности.