Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха

После открытия шедры Кхамдже Ринпоче поднёс деньги, которые заложили основу для фонда, из которого позже выделялись зерно, масло и другие необходимые продукты студентам шедры, а также тем, кто выполнял ретрит в ретритном центре Кармо Тагцанг. Деньги из этого фонда также выделялись и для ретритного центра сакья Драгон, который находился в монастыре Деге Ринчен.

Все активности, связанные с Дхармой, которые совершались в монастыре Дзонгсар, спонсировались жителями соседних деревень. Бюджет на каждый отдельный ритуал монастырь распределял самостоятельно. Лишь в тех случаях, когда Ринпоче решал организовать более сложный и длительный ритуал, как, например, ежегодный друбчо Ваджракилаи, часть средств обычно заимствовалась из фонда лабранга. Лабранг также спонсировал разнообразные нововведения Ринпоче. Например, он заменил стиль традиционных священных танцев, и теперь монахи учились исполнять их так, как это было принято в монастыре Сакья. Когда монахи освоили новый стиль, был организован специальный фестиваль. Кроме спонсорства подобных специальных проектов, Ринпоче никак монастырю материально не помогал, в этом не было необходимости. Не делал он и подношений лабрангу Тхарпаце[10].

ВЕРЁВКА ДЛЯ КОЛЬЦА В НОСУ

«Джамьянг Кхьенце Вангпо был очень умным человеком, – сказал однажды Ринпоче Дилго Кхьенце. – Он никогда не передавал в руки других людей верёвку от кольца в носу».

Так Ринпоче перефразировал строку из одной молитвы устремления: «Накинув верёвку от кольца в носу на собственную шею, направлю все усилия на Дхарму»[11]

. Этой шуткой он хотел подчеркнуть, что Кхьенце Вангпо никому и никогда не позволял собой манипулировать.

Когда монастырь Нгор признал Ринпоче одним из своих шабдрунгов [великий лама, держатель линии] и сделал ему щедрое подношение, включавшее палатки, оборудование для кочевого лагеря и лошадей, Ринпоче умудрился сделать так, что весь караван вернулся назад, так до него и не добравшись. По его словам, ему это всё было не нужно, поскольку сам он всегда хотел бы вести образ жизни нищего бродяги. Вот так он совершил поступок вполне в духе Кхьенце Вангпо. Прими тогда Чокьи Лодро подношения от монастыря Нгор – и впоследствии ему пришлось бы в обязательном порядке посылать ответные ежегодные подношения. И не сделай он этого хоть раз, как его тут же публично вычеркнули бы из списка настоятелей Нгора. Поэтому можно с уверенностью сказать, что Ринпоче проявлял такую же дальновидность, как и Кхьенце Вангпо.

6. Ранние годы в лабранге Кхьенце

Когда Кхьенце Вангпо бывал в монастыре Дзонгсар, то останавливался в домах, которые для него предоставляли кланы Сомо и Думо. Когда Кхьенце Чокьи Лодро переехал в Дзонгсар, он поселился в имении, которое принадлежало клану Дилго, в строении, где раньше жил старый монах, один из родственников Кхьенце Вангпо (что означало, что сюда в те времена, возможно, захаживал и сам Кхьенце Вангпо). Думаю, там до сих пор над дверью прикреплён камень с надписью «Чиме Друбпей Гацел», которая вырезана так же, как обычно вырезают на камнях мани-мантры. Все подобные постройки были сделаны из бамбука и стояли вплотную друг к другу. Как только стало ясно, что Кхьенце Чокьи Лодро теперь будет жить в Дзонгсаре постоянно, в стенах были сделаны проходы и установлены двери, и таким образом все соседние постройки были объединены в один большой дом, который стал называться «лабранг Кхьенце». Я расскажу несколько историй о жизни обитателей этого лабранга, которые слышал сам.

Поначалу помощников у Ринпоче было немного – повар, солпон [помощник, отвечающий за подачу ламе пищи и чая] и личный секретарь Цеджор. Он не хотел, чтобы в лабранге жили миряне. Если он узнавал, что в лабранге остановился мирянин, то сразу же делал помощникам выговор: «Зачем он

тут? Проедать запасы продовольствия, которое нам поднесли? Недопустимо использовать подношения лабрангу подобным образом! Пусть уходит!».

В те времена Деге Цанг не посылал в монастырь Дзонгсар высокопоставленных чиновников, и жизнь здесь текла размеренно, без особых забот. Такая жизнь продлилась недолго; на тот момент, по словам Цеджора, Ринпоче всегда пребывал в состоянии покоя, ум его был очень ясным, и он был способен одновременно осуществлять сразу несколько видов активности, эффективно управляясь как с серьёзными задачами, так и с повседневными делами. С раннего утра и до обеда он выполнял практику в полной тишине, после обеда позволял себе небольшой отдых, затем снова возвращался к практике, не отвлекаясь ни на что другое до самого вечера. Соответственно и его помощники в те времена тоже вели довольно лёгкую и беззаботную жизнь.

Однажды Ринпоче даже признался Цеджору, что именно тогда он чувствовал себя совершенно счастливым.

– Как? – удивился Цаджор. – У вас же тогда не было толком никакого имущества и помощников было раз, два и обчёлся.