Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха

Его сын, новый царь Йонру, был довольно лихим парнем – смелым, но недалёким. Когда Народно-освободительная армия Китая вторглась в Тибет, довольно многочисленный отряд хорошо вооружённых солдат окружил его близ статуи Будды Шакьямуни в Литанге. Вырваться из окружения не было ни малейшего шанса. Он сорвал все свои обереги и гау, выстрелил в воздух и поклялся, что либо прорвётся, либо погибнет прямо здесь и сейчас. Конечно же, солдаты его застрелили. Вероятно, он снял все обереги с той мыслью, что если они отведут пули, то он попадёт в плен, и тогда китайцы его замучают до смерти. Убив молодого царя, китайские солдаты до основания разрушили его поместье. Новость об этой страшной трагедии и других несчастьях, обрушившихся на людей из Йонру, достигли и бывшего царя, однако он сумел сохранить невозмутимое спокойствие, сохраняя в совершенной чистоте свою практику Дхармы.

Пока царь оставался в монастыре Дзонгсар, он очень сблизился с Кхенпо Ринченом. Они проводили вместе много времени и в Сиккиме, куда перебрались позже. Согласно воспоминаниям Кхенпо, царь привык носить одеяния из шёлка и парчи высшего качества, и ему совершенно не нравилась одежда из дешёвой ткани. Однако при этом он был совершенно непривередлив в еде.

Когда царь впервые прибыл в Индию, Ринпоче как раз совершал там паломничество. Когда Ринпоче ушёл в паринирвану, царь отправился в Сикким, чтобы совершить подношения для осуществления устремлений Ринпоче. После кремации кудунга Ринпоче и возведения его ступы царь отправился в паломничество в Бодхгаю в сопровождении Кхенпо Ринчена (для Кхенпо это тоже был первый визит в это святое место). Они также посетили место, где состоялся первый буддийский собор, и провели некоторое время в пещере на горе близ Раджгира.

– Я, должно быть, скоро умру, – признался царь в одном из разговоров. – Однако мысль о смерти меня нисколько не пугает. Ринпоче уже ушёл в паринирвану, а о его янгси так ничего и не слышно. И мы понятия не имеем, будет ли этот янгси таким же великим мастером, как его предшественник. Но я рад, что у Ринпоче остался регент, и это Дилго Кхьенце. Именно он, и никто другой, достоин быть его регентом! Поэтому я хочу поднести ему текст «Сердечная сущность Вималамитры» и прошу тебя найти кого-то, кто смог бы ему этот текст передать.

Царь также подарил Кхенпо Ринчену свою керосиновую плиту и алюминиевый котелок, сказав, что самому ему они больше не понадобятся. Кхенпо рассказывал, что ему не нужен был этот набор походной кухни, но с радостью откликнулся на просьбу передать Дилго Кхьенце текст.

Побыв немного в Сиккиме, царь отправился в пещеру на холмах над Цо Пема, которая была рядом с пещерой Гуру Падмасамбхавы, и уединился там в ретрите. Однажды вечером, когда он думал о Ринпоче, в его уме возник рой довольно неприятных измышлений. Одной из странных идей, что пришли ему на ум, была мысль о том, что Ринпоче бы не умер, если бы Чагдзо Цеванг Палджор и другие приближённые позволили ему вернуться в Тибет. Другая странная мысль была о том, что решение царской семьи Сиккима о пребывании Ринпоче в Гангтоке послужило причиной ухудшения его здоровья. «Если бы Ринпоче уехал в Индию, – размышлял царь, – его здоровье не ухудшилось бы, и он не ушёл бы в паринирвану». Все эти размышления кружились смерчем в уме царя, и в конце концов он горько заплакал, не справившись со столь мощным эмоциональным напряжением.

В пещере он был совсем один, однако когда он начал плакать, то почувствовал незнакомый запах. Он сел в позу для медитации, и тут же у него возникло видение: он увидел Ринпоче в пространстве перед собой, во всём величии, каким тот отличался при жизни.

– Увы тебе, царь Йонру! Ты не понимаешь, как сохранять веру в своего гуру! – воскликнул Ринпоче, сопроводив это жестом, выражавшим сожаление. – Твой гуру и твой ум разлучились. Все эти стенания и рыдания не имеют к преданности никакого отношения. Ты, похоже, понятия не имеешь, как сохранять веру. Так ведь?

Только это и сказал царю Ринпоче, после чего видение исчезло. Но после этого выговора случилось нечто неожиданное – царь вскочил и выбежал из пещеры. А так как медитировал он нагишом, как делали мастера прошлого, то и выбежал он в таком же виде, и в таком же виде он бегал затем вокруг озера и по ближайшим склонам.

Когда же он наконец пришёл в себя и огляделся, то с удивлением обнаружил, что находится в камере местной тюрьмы. Он совершенно не помнил, что с ним произошло, а поскольку он не знал местного языка (дело ведь было в Индии), то не мог расспросить об этом даже надзирателей тюрьмы. К счастью, он вспомнил, что знаком с женщиной, которая была замужем за выходцем из Ладакха, державшим таверну за озером, поэтому он несколько раз громко назвал надзирателям её имя. Прошло немного времени, и его знакомая пришла в тюрьму.

– Что с вами случилось? – спросила она царя.

– Вроде ничего такого особенного со мной не случалось, – с сомнением ответил тот.